— В моем нынешнем состоянии я стою недорого, — спокойно ответила я, — но все равно тебе не по карману.

Я встала с дивана и направилась в сторону ванны. Митька на цыпочках вышел за мной, дождался, когда я начну умываться, задвинул щеколду. То ли руки его плохо слушались, то ли засов заржавел, но только трюк не сработал. Я почистила зубы, умыла лицо, причесалась и вышла из ванны. Митька, видимо, решил, что я прошла сквозь стену и от этого впал в охотничий транс. Уже с кухни я наблюдала все его передвижения, все попытки загнать меня в угол. Перво-наперво он проверил щеколду, потом спрятался за угол и оттуда подглядывал за тем, как я варю себе кофе. Я посмотрела на Митьку в упор, достала из вазы печенье и демонстративно отправила в рот.

— Будешь торчать на кухне, пока я не выпущу! — прогнусавил он, выходя из укрытия.

— Не буду! — ответила я.

На этот раз я была абсолютно спокойна. Я точно знала, что выйду из дома, что скачущий галопом Митька — не более, чем жалкий наркоман, что этой ночью он слетел с катушек, и в этом нет моей вины.

Митька прыгнул в ботинки, сорвал с крючка мое пальто и выскочил в подъезд.

— Пойдешь раздетая! — рявкнул он набегу.

— Можешь забрать пальто себе, будет на что обдолбиться! — прокричала я вслед.

Из спальни выползла мать, поежилась, насупилась:

— Чего разорались? Ребенка разбудите!

— Митьку в дом не пускай! — велела я матери, — Если заявится — сразу звони!

— Зачем?

— Я повезу его к врачу — он принимает какую-то дрянь, и не одну, а в коктейле.

— Как будто без врача не ясно! — крякнула мать, — Сейчас позвоню бабе Люсе.

— Не надо! Я позвоню ей с работы.

Я накинула плащ и сунула в карман ключи, забытые проворным Митькой.

Переговоры закончились, гости ушили, и я уже перевела прайс-лист, когда телефон на моем столе взорвался от напряжения. Я схватила трубку и поначалу не узнала голос матери:

— Митька, — кричала она сквозь слезы, — он окончательно свихнулся!

— Что случилось? — внутри меня похолодело.