Ванька закончил говорить, и в кабинете на несколько секунд повисла гнетущая тишина. А потом раздался громкий, но невеселый смех Новийского.

— И как я до этого дожил? Всего лишь хотел, чтобы не пострадала моя семья и друзья, а в итоге был признан чуть ли не главным мафиози всея Руси. Сначала жена заявила, что я ужасный человек, а потом ее любовник пришел шантажировать меня, обзывая чудовищем и намекая на наемных убийц. Чудесно, Гордеев, чудесно. Как думаешь, если я сейчас уйду с работы и как следует напьюсь, ты не воспримешь это как тайный сигнал для воображаемого экстремиста?

— Зависит от обстоятельств. Но я в любом случае буду сидеть рядом и портить тебе удовольствие.

— Вряд ли. Я буду весь день размышлять, на чем проколешься с Ульяной ты, и мне будет приятно.

Ванька промолчал. Проколется? Саф и без этого не хотела с ним быть. С Новийским хотела, а его — Ваньку — оставила. Проще всего было бы обвинить во всем неудачный брак, но Гордеев не обольщался. Должно было существовать что- то еще. Возможно, что-то из прошлого.

Направляясь вслед за политиком в бар, он мысленно чертыхался и внимательно следил. Новийский якобы сдулся, и весь покладистый, смирившийся, но бумаги перед уходом уничтожить не забыл. Расчетливая сволочь. Он сел за барную стойку и заказал чистый виски. Утром в этом заведении было пусто, и Ванька почувствовал себя вдвойне глупо. В десять утра в баре, и не трезвый, но и застегнутый на все пуговицы… Вздохнув, решил, что с официозом перебор и стянул с шеи галстук. Хоть так.

— Налейте любовнику моей жены рома, — неожиданно распорядился Новийский, заставляя Ивана напрячься.

Бармен присвистнул и по очереди посмотрел на каждого. Очень заинтересованно, будто сравнивая. Ванька скривился и огрызнулся:

— Я не пью при исполнении.

А выбор напитка его насторожил. Откуда Новийскому знать предпочтения Ивана в выпивке?

— Сделайте, я плачу, — меланхолично махнул Новийский.

Бармен пожал плечами, быстро налил напиток в стакан и толкнул тот вдоль стойки Ваньке.

— И что это значит?

— Не отказывайся, тебе понадобится, — сказал Новийский и, устремив взгляд на полки с алкоголем вдруг сказал: — Шесть лет назад твой отец предлагал мне свое место, причем очень настойчиво. Я не мог понять причину, но потом узнал: у него рак. Вряд ли ему осталось много.

Действительно. Ванька схватил стакан и осушил его одним махом. И старался не смотреть на Новийского, которому явно было приятно выражение боли на лице недруга. Это было понятно и ожидаемо, но Ваньке вдруг дико захотелось уйти. Жаль, что он не мог.