— Тебе твоя новая тоже, — усмехаюсь я, разглядывая мелкие барашки волос на ее голове. — Что это? Током ударило?

Она опускает взгляд и смеется, явно оценив шутку. Мне хотелось уколоть эту стерву, но, похоже, сделать это будет гораздо сложнее, чем мне казалось.

— Поняла, прости. — Леся поднимает руки в знак капитуляции. — Я ж не тупая, не думала, что мы с ходу станем друзьями после того, что произошло.

— Смотри-ка, сообразительная, — вздыхаю я.

— Хорошо. — Она подходит к синтезатору, что-то подключает, не глядя на меня. — Просто не будет, но я все же надеюсь, что смогу донести до тебя то, что хочу сказать. — Девушка наклоняется над инструментом, заносит руку и пару секунд думает прежде, чем опустить пальцы на клавиши. Наконец, осторожно касается одними лишь подушечками черной и белой пластинок, и в тишине раздаются негромкие звуки. Она выдыхает и поднимает на меня взгляд. — Вообще-то, не очень люблю клавишные. — Улыбается. — Отец запирал меня в моей комнате, заставляя заниматься на пианино, пока он приводил в наш дом женщин. Музыка почему-то никак не хотела заглушать звуков, доносящихся из его спальни. Но я все играла и играла. До тошноты. Мне тогда было лет десять, наверное.

Осматриваюсь, чтобы не наступить случайно на какие-нибудь провода, отхожу назад и осторожно сажусь на краешек стула.

— Не то, чтобы меня раздражали клавишные с тех пор, — продолжает Леся, проводя двумя пальцами по черно-белой панели слева направо, извлекая из инструмента весь спектр звуков, — но пусть этим занимаются волшебники типа нашего Ярика. Для него клавиши как продолжение рук. И иногда мне кажется, что это синтезатор на нем играет, а не наоборот. Забавно, да?

Она смотрит на меня, но я не отвечаю. Сверлю ее взглядом, заставляя отвернуться. Тогда Леся идет к ударной установке:

— Барабаны. — Задевает ладонью самый большой и пузатый. — Тарелочки. — Поигрывает ногтями по одной из них, наслаждаясь получившимся дребезжащим звуком. — Они и бас-гитара задают ритм композиции. Кажется, что это намного проще, чем играть на электро-гитаре, но это только поверхностное видение. На самом деле нужно тонко все чувствовать, выкладываться полностью и удивлять самих себя. Только так музыка становится магией.

Блондинка берет палочки, садится и с ходу выдает такое, что мне кажется, будто прежде мои уши были залиты цементом и не выполняли функций, для которых они предназначены. Мороз бежит по коже. Каких-то секунд десять, маленький проигрыш, но оживают не только барабаны с тарелками, но и весь воздух в помещении.