— Кого?

Девчонка чуть не давится яблоком.

— Домовой наш. Петрович. Ты про него?

— Не знаю. — Пожимаю плечами. — Герман Новик. Вы зовете его… Домовой?

Теперь она уже кивает, покатываясь со смеху.

— Даже не знаю, Герман он или нет. Петрович и все. Вот мой отец знает, у него можно спросить. Или его сестра Саша, моя тетя. — Девушка указывает пальцем на дверь напротив. — Она жила здесь. Он ее топил вечно по пьяни. Уснет в ванной, а у нее по стенам вода бежит. Воевали страшно, пока не подружились. Точнее, это ее муж, дядя Леша, с ним сдружился, а потом уже она. Нет, ты не подумай, они не алкаши. И Петрович вроде как тоже — просто странный, нелюдимый, выпивающий временами. У нас здесь все его жалеют. У него ж нет никого. Помогают, прибираются, разговорами отвлекают.

— А можно как-то с твоей тетей поговорить? Про этого соседа.

— А ты что у него сама не спросишь? — Девчонка пристально вглядывается в мое лицо.

— Да я просто хотела сначала разузнать, кто он такой.

Хитро ухмыляется.

— А кто он тебе?

— Так где, говоришь, твоя тетя сейчас? — Перебивает ее Маша.

— У Петровича. — Хихикает она, закатывая рукава пижамы. — Ему вчера скорую вызывали. Говорят, белочка.

— Белочка? — Переспрашивает подруга.

— Ну, да. Белая горячка. Утром вот только домой привезли. Дядя Леша лично за ним ездил.

— Тебя как звать-то? — Вступаю я.

— Ксюша.

— Ксюша, а он не опасен? Домовой этот. Если мы сейчас поднимемся, не прибьет нас?

Она выпрямляется.

— Кто? Петрович? Да он и мухи не обидит.