— Не надо. — Чуть не подскакиваю. Кладу свою ладонь на его руку.

«Ш-ш-шшш!» — оживает аудитория.

— Нет, позволь мне с ней разобраться! — Джастин почти встает, но я удерживаю его на месте, крепко ухватив за запястье.

Не хватало еще, чтобы он сорвался на эту курицу, защищая меня, и угодил в эпицентр скандала.

— Я сама со всем разберусь, хорошо?

Он не согласен.

— Слушай, я не дам ей говорить о тебе плохо. — Его мышцы напрягаются. — Никто не посмеет обижать тебя.

— Все нормально, Джастин. — Мне приходится повысить голос.

— Нет, это буллинг. Травля. Разве нет? Я ведь вижу. Знаю, что это такое и как выглядит. Хочешь это терпеть?

В аудиторию входят Дима с Машей. Калинин смотрит на нас хмуро, Сурикова выглядит обеспокоенной и взволнованной. Дима здоровается с ребятами коротким кивком головы, а его девушка игнорирует всех — быстро идет к нам и, тяжело дыша, кладет на стол какой-то листок:

— Вот. Сорвала с доски с расписанием.

Аудитория замирает.

— Я ее сейчас… — Вскакивает Джастин.

Но Дима удерживает его за плечо:

— Сядь. Сейчас разберемся.

— Нет, я сама! — Встаю с места и быстро иду по проходу к первому ряду.

Им меня не остановить. Кто я, в конце концов? Что сделала им плохого? Я не Машка — молча терпеть издевательства месяцами не буду. Эта стерва хотела шума? Она его получит.

— Вы это обсуждаете?! — Застываю возле ее парты, вытягивая вперед злосчастный листок, на котором отпечатано фото отвратительнейшего качества, на котором мы с Джастином целуемся возле клуба.

Изображение серое, тусклое, но на нем при желании можно узнать нас. Подпись под снимком гласит: «Градова — шлюха».

Диана, сидящая подле подружки, меняется в лице. Она выпучивает глаза и бледнеет. Вика гораздо выдержаннее: ее губ касается легкая ухмылка, руки сплетаются на груди в замок. Она всем видом пытается дать понять, что совершенно расслаблена и чуть ли не зевает со скуки. Только дергающееся веко выдает ее испуг.