- Ага. – Кивает она и делает пометки в блокноте.

Через час Ирина и Марк на разных машинах покидают усадьбу. Наш день продолжается: мы играем, гуляем, кушаем – при всех на кухне и втихаря в моей бывшей спальне. А когда день подходит к концу, я укладываю Ярика спать, кладу радио-няню в карман, накидываю кофту и выхожу во двор.

Прохладный воздух приятно холодит щёки. Я иду в сад, Граф бежит за мной. Мы прогуливаемся под яблонями, затем возвращаемся к веранде. Я сажусь на верхнюю ступеньку, пёс садится рядом. Кладу на него голову, и мы вместе смотрим на тёмное небо.

Несколько дней без сигарет, а мне совсем не хочется курить – удивительно.

- Вы, наверное, замёрзли. – Голос Загорского заставляет меня вздрогнуть.

- Ой, - оборачиваюсь я, - не заметила, как вы вернулись.

- Ещё час назад. – Говорит мужчина, накидывая на мои плечи свой пиджак.

Пёс начинает кружить вокруг него волчком, а я понимаю, что тону в тепле ткани и в терпком запахе Марка, пропитавшем пиджак насквозь.

- Ярослав… - начинаю я.

У меня кружится голова.

- Я к нему заходил. – Обрывает меня Загорский. Он садится рядом и упирает локти в колени. – Спит.

- Да. – Отвожу взгляд.

- Ещё раз простите, что испортил вам сегодня прогулку.

- Вы не испортили. – Произношу я, понимая, что моё тело каждой клеточкой тянется сейчас к нему. – Мне жаль её. Вашу маму.

Наши плечи соприкасаются, и моё сердце начинает стучать отчаянно. Ненависть, тлеющая внутри, обжигающая внутренности, куда-то на миг испаряется, а место ей уступает ощущение всепоглощающей, концентрированной нежности. Такой, что способна отогреть собой даже огромный  ледник.

- Это её выбор. – Печально говорит Марк.

Я поворачиваюсь. Он выглядит безнадежно потерянным. Он – всё ещё тот мальчишка, который пытался защитить мать от побоев отца, он всё ещё тот подросток, который ищет в себе силы противостоять несправедливости жизни.

- Вы всё правильно сделали. – Зачем-то шепчу я.

Он тоже поворачивается и долго-долго смотрит на меня. А мне впервые не страшно, что он разглядит во мне Полину. Мне плевать, кого он там разглядит, мне так нужно сейчас его тепло, что аж всё тело судорогой сводит.

- Вы – чудо. – Виновато произносит Загорский.