— Да всё хорошо, — невольно тараторю, вновь сдавая себя сполна. Силой заставляю взглянуть ему в глаза. Замираю, словно перед расстрелом. Не вру (и вру): — Поздно уже, действительно. Мне домой пора. Проведешь? — выстрел. Мой… кроя правду, истинные чувства… али подыгрывая им.

— Ну да, конечно, — кивнул головой.

Отобрал поклажу у меня, встал. Помог и мне выровняться на своих двоих.

— Эй, а вы куда? — обиженное "Гриба". — Рожа, ты куда?

— Да проведу Малую… и обратно. Сейчас буду.

— На тебя бадяжить? — многозначительное.

Скривился раздраженно:

— Ты же знаешь, я не по этой части.

— Ну, мало ли… А ты, Глеб? — крикнул уже другому, вперив в него взгляд.

* * *

И вновь провел до квартиры…

Полумрак. Тусклый, медовый свет лениво сочился, прокрадывался с первого этажа, отчего едва ли можно было хорошо разглядеть лицо своего собеседника.

— Ну, чего замерла? — ухмыляется добро Федя. — Звони, — кивнул на дверь.

Еще мгновения сражения с самой собой… с неловкостью — и поддалась. Шаг ближе, очередной, косой, беглый взгляд на своего «кавалера», и зажала кнопку звонка.

Жуткие, убийственные секунды тишины — и послышался шорох за дверью. Сжалось болезненно сердце. Запекла обида в горле.

Конец. Конец всему…

Живо оборачиваюсь. Протянула руки к Рогожину, желая забрать поклажу:

— Спасибо тебе огромное за все. За помощь.

— Да было бы за что, — ухмыльнулся.

Резкое движение — и поддался, передал пакеты.