— Смелее! — зашептали девы. — Смелее! Иди ко мне…

Иннокентий мялся. Он просто не знал, что ответить. Надо было найти такие слова, чтобы и отказаться помогать, и чтобы это прозвучало вежливо, так, чтобы не обидеть никого, но и так, чтобы никто не подумал, что он плохо поступает.

Таких слов не было. И Иннокентий вскоре это признал. А не найдя вежливых причин для отказа, вздохнул и сделал новый шаг навстречу отражению.

— Сдурел! Назад! — тут же услышал юноша.

— Что? — переспросил Иннокентий.

— Иди ближе! — шептали девушки.

Иннокентий помотал головой, чтобы отделаться от странных звуков.

— Мне, должно быть, что-то послышалось? Какой-то морок напал! — Иннокентий встал, как вкопанный.

— Морок напал, — весело проговорил он снова, будто пробуя слова на вкус и тут же услышал новую порцию ругани в свой адрес.

«Морок напал! Спас тебя морок, дуралея. Вниз смотри — Казимир лежит, не сдержал девку. Ну, да ладно. Тьфу ты, какие вы тупые все попались мне. Наклонись, у старика бутылка — найди», — раздавалось у Иннокентия в голове.

С одной стороны, юношу это пугало, с другой, радовало: нашлась удобная и веская причина отказать девам в зеркалах. Он наклонился и обшарил штаны и камзол бывшего товарища, на поясе нащупал темного стекла флянчик.

«Этот, точно! Ну всё, падла, теперь по-нашему запоёшь! — ликовал внутренний голос Иннокентия. — «Девке банку покажи, скажи, пусть тебя в изнанку вернёт. Иначе банку об землю со всей дури грохнешь.»

— Что же ты медлишь? — печально проговорила дева в зеркале.

— Которой из них показать-то? — вместо ответа спросила Иннокентий.

— Что показать? — изумилась красавица.

— Это не тебе, — отмахнулся от неё Иннокентий. — Прости, я сейчас, подожди немножко.

Отражение нахмурилось и нетерпеливо сменило позу.

— А кому? — капризно поинтересовалась дева. — Тут, кроме нас никого больше нет.

Вместо ответа юноша показал ей флянчик.

— Знаешь, что это?