Он мог сказать всё, что угодно, только не это. Даже, если бы Иннокентий начал вдруг рассказывать стихи или петь песни, Миролюб и тем бы остался доволен. Но только не признание вины.

— Я так и знал, — трагически выдохнул бард и длинными музыкальными пальцами одной руки схватил горло Иннокентия, второй нанося решительный удар.

Иннокентий упал, не дыша.

— Нет! — метнулась к нему Лея.

— Да ты что?! — взвизгнула толстуха. — Он сейчас опять в изнанку попадёт, только он оттуда после кражи уже не выберется ни за что!

Флейтист обхватил Миролюба сзади и что было сил закричал:

— Я держу его! Скорее!

Толстуха и Лея недоумённо переглянулись и, даже не успев рассудить, хотят ли они бить приятеля или попытаются ещё раз с ним спокойно поговорить, каждая нанесли свой коронный удар по барду: толстуха ногой в колено, Лея — ножом по горлу. Впрочем, нож вошел неглубоко, только чиркнул, благодаря тому, что бард резко наклонился из-за сильной боли в ноге. Лея тут же оказалась сзади Миролюба и через мгновение уже связала юношу чёрным пучком длинных ведьминых волос.

— Ого! — удивился флейтист, глядя на то, что делает Лея. — Из такой верёвки ему ни за что не вырваться.

— А всё равно бы хотелось определить его в тёмное местечко, — усмехнулась девушка. — Пусть бы остыл. И я, кажется, знаю, куда.

Лея отошла немного от Миролюба, и с воинственным криком двинула полусогнутой ногой ему под зад. — Пошли-ка мы в подвалы с тобой прогуляемся, ключника проведаем.

— Постойте! — попытался вмешаться флейтист. — Зачем же в подвалы, тут посидит…

— А ты, помоги-ка мне Кешку в чувство привести, — грубо осекла его толстуха. — Схвати вот тут, подмышки, ага, поднимай, ща мы его вернём…

— Но я должен пойти в подвалы, они не должны туда ходить, — флейтист метнулся к двери.

— Тс-тс-тс, — опередила его толстуха, оказавшись на миг раньше у выхода. — Ты мне-то не заливай. Сам же говорил, что меня узнал?

— Узнал, — кивнул флейтист.

— Ну, а раз так, Кешу подымай, поговорим потом…

* * *

Вокруг было темно и сыро. С потолка капала вода, раз за разом мерно ударяя в деревянный настил, на котором расположился Миролюб.

Миролюб снял с себя рубаху и на ощупь положил её на то место, где вода ударяла по доскам, чтобы остановить раздражающий звук. Однако, лучше не стало, просто теперь капли звучали глуше, но не прекратились. Выругавшись и походив по темнице, Миролюб взял лютню. Прислушался к ритму.