Я закрыла альбом и переложила его на верхнюю полку. По комнате шелестнул новый смешок — едкий-преедкий. Да, подруг у меня тут хоть отбавляй — и каждая готова впиться в горло!

— Неужели! — наконец отозвалась я на слова Фортуны.

— Ага. В агентство Сони Джуэл.

В раздевалке повисла тишина. Только хип-хоп наяривал, но мы к нему так привыкли, что одна музыка означала для нас мертвую тишину.

Все жадно ждали моей реакции.

— Чудесно, поздравляю, — отчеканила я.

— Чудесно, спору нет. — Фортуна отложила карандаш для губ и взяла другую помаду. — Что самое трогательное — Питер замолвил за меня словечко!

— Ясно.

— Они ведь с Соней старые друзья. Очень, очень старые друзья. Он ей оказал не одну услугу в прошлом. Она ему многим обязана. А впрочем, ты, наверное, и сама в курсе.

Косясь на меня, она язвительно улыбалась. Но я уже не слушала. Позабыв о силиконовых прелестях Фортуны и враждебном интересе прочих дурочек, я вся сосредоточилась на только что услышанной фразе: «Она ему многим обязана». Фортуна и не подозревала, что́ именно в ее ехидной речи задело меня пуще остального. А эта фразочка меня буквально убила — и снова во мне заворочались маниакальные мысли о каком-то коварном заговоре.

К счастью, Фортуна выговорилась, излила всю свою желчь — и концерт был закончен. Меня оставили в покое. Девушки напоследок только недоуменно переглянулись: что это с Хайди? По-прежнему нездорова? Обычно так ловко огрызается, а нынче сидит овечкой…

У нашей паршивой работы есть одна очень положительная сторона. Она требует полной сосредоточенности. Забываешь про всю дрянь — про гада в желтой перчатке, который ходит за мной тенью; про то, что кто-то вздумал манипулировать моей жизнью… Для каждого посетителя ты должна на несколько минут стать центром его бытия — а конкурировать приходится с миллионом отвлечений: голые девушки танцуют на сцене, полуголые официантки снуют между столиками — и все хорошенькие, а некоторые могут даже больше соответствовать тому типу красоты, который нравится данному мужчине. Тут рассеянность влечет за собой прямые финансовые потери.

— Не угостите меня стаканчиком? — сказала я молодому мужчине, который томился за столиком в одиночестве. Каждый из трех его приятелей уже сидел при девушке, и они были заняты веселой игривой болтовней.

— Разумеется! — сказал он и вскочил, чтобы бежать к бару, где выпивка много дешевле. Но я придержала его и подозвала официантку.

— Как тебя зовут? — спросила я, одаряя его взглядом. Взгляд хорошо отрепетирован — от лица на костюм и обратно, а заканчивается он легким вскидом бровей и застенчиво-удовлетворенной полуулыбкой с долей горделивого восторга. По этому взгляду посетитель должен угадать мою радость: ура! мне достался лучший мужчина в клубе!