— Дотторе де Ниш! — говорит он. — Как всегда, ваше появление заставляет всех нас казаться еще уродливее, чем мы есть на самом деле.

Мочениго раздраженно фыркает и удаляется.

— Мессер Чиотти, — говорит Тристан, — позвольте вам представить дотторе Веттора Гривано, недавно приехавшего к нам из Болоньи. Дотторе Гривано, это мессер Джованни Баттиста Чиотти, который, возможно, вам уже известен как владелец «Минервы», лучшего книжного магазина в нашем городе.

Они обмениваются поклонами. Гривано действительно успел наведаться в магазин Чиотти, о котором был наслышан еще до отъезда из Болоньи и который тогда же задался целью непременно посетить. Там на полках обнаружилось на удивление много книг, связанных с тайным знанием, — книг, которые он не рискнул бы открыто пронести по улице.

— Для меня удовольствие и честь познакомиться с вами, — говорит Гривано.

Ответ Чиотти заглушается восторженными криками. Лютнист ускорил темп вдвое против басовых переборов теорбы, летая пальцами по грифу так стремительно, что за ним почти невозможно уследить. Импровизацию завершает какой-то совсем уже невероятный пассаж, после чего гремят аплодисменты; а когда они начинают стихать, слышится отдаленное «браво!» проплывающего мимо палаццо гондольера, и это вызывает дружный смех собравшихся.

Гости поздравляют исполнителей и постепенно расходятся по залу. Только теперь Гривано удается разглядеть лютниста, который, похоже, сосредоточил все внимание на огрубелых кончиках своих пальцев.

— Это было нечто особенное, — замечает Гривано. — Кто он такой?

— Впервые его вижу, — говорит Тристан. — Музыкант незаурядный, согласен.

— Он ученый прежде всего, — говорит Чиотти. — Приехал к нам из Пизы. А игре, думаю, он научился у своего знаменитого отца, который, увы, недавно умер. Великолепный был лютнист.

Ноланец стоит перед камином и что-то обсуждает с академиком, который, видимо, будет официально представлять его публике; рядом с ними держится и молодой немец.

— Мессер Чиотти, — говорит Тристан, — помнится, при нашей последней встрече вы сказали, что нуждаетесь в услугах человека, умеющего читать и писать по-арабски. К тому же осмотрительного и не болтливого. Вы все еще испытываете такую нужду?

Чиотти кажется несколько удивленным.

— Да, — говорит он. — Недавно я получил один эзотерический арабский манускрипт. Мне сделали перевод на латынь, но я хотел бы удостовериться в его точности, прежде чем заплатить переводчику.

— Вот этот человек, — говорит Тристан, кладя руку на плечо Гривано, — в совершенстве владеет арабским языком. А равно языками греков, персов и турок, последние из коих много лет держали его в плену и со временем научились ценить как превосходного переводчика. И я подумал, что дотторе Гривано, если он того пожелает, смог бы оказать вам помощь в этом вопросе.