Третий «пес» все еще в туалете, и Стэнли идет туда. Ногой распахивает незапертую дверь кабинки и бьет кистенем сверху вниз по его лицу. «Пес» валится с очка и сползает по загаженной дощатой перегородке. Через дырочку над рулоном бумаги Стэнли замечает глаз кого-то сидящего в соседней кабинке.
— О боже! — слышится оттуда. — Боже мой!
По пути к выходу Стэнли задерживается над белобрысым, чтобы врезать ему еще раз напоследок. При этом он аккуратно перешагивает через струйку крови, которая ползет в сторону океана, следуя уклону бетонного пола.
48
48
На то, чтобы забрать вещи и покинуть логово, у него уходит не более минуты. Вскоре он уже снова идет по улице — со своим вещмешком на одном плече и большой брезентовой сумкой Клаудио на другом — навстречу сильному косому дождю, оставляя позади болтающуюся на черных проводах, когда-то нарочно разбитую им лампу. Он собирается идти на север по Спидуэю, но у Вестминстера, в квартале от павильона, замечает мигалки полицейских машин и «скорой помощи». Сделав остановку под протекающим полотняным навесом, он пытается разглядеть, что происходит впереди, но видит лишь красные вспышки маячков, которые отбрасывают на стены соседних зданий гигантские тени одетых в дождевики копов. Вспоминаются киношные черные скорпионы, накрывающие тенями улицы Мехико.
Он удаляется от набережной и идет мимо рынка, по Кабрильо до Арагон-Корт и далее на запад по Эббот-Кинни. Когда он сворачивает влево на Мейн-стрит, через перекресток с воем сирены проносится «скорая помощь», и это слегка поднимает Стэнли настроение: если бы человек в «скорой» был уже мертв, никто не стал бы врубать сирену. По крайней мере, так говорили знающие люди в его родном районе.
Еще через несколько кварталов он выходит на Уэйв-Крест. При пересечении Пасифика он замечает первый просвет в небе, а также сплошную стену дождя, которую ветер гонит в его сторону, и прячется в дверной нише бакалейной лавки. Должно быть, именно здесь Сюннёве покупала хлеб прошлым вечером. Сегодня лавка закрыта ввиду Шаббата, и на пустых, чисто выметенных полках витрины остались только таблички с названиями еврейских кушаний: «тейглах», «халва», «хоменташ»… Стэнли утыкается мокрым носом в стекло, пытаясь уловить аппетитные ароматы, но различает лишь запах стекла, и ничего больше.
К этому времени Уэллс и Сюннёве должны увезти Клаудио в больницу, оставив свой дом пустым, на что и рассчитывает Стэнли. Для проверки он громко стучит в парадную дверь и, бросив вещи на крыльце, отбегает и прячется между солнечными часами и розовым кустом, невидимый с улицы. Никто не откликается. Стэнли подходит, стучит еще раз и снова прячется. Между делом изучает надпись медными буквами по окружности циферблата. Ему требуется несколько секунд, чтобы понять, с какого места она начинается.