Миновал где-то год, и в один прекрасный день Полу сказали, что к нему посетитель.

Адвокат, небось, или мамка.

Надзиратель провел Пола по длинному коридору в комнату со столами.

Пол как увидел, кто пришел, едва назад в дверь не попятился, но поздно. Она сидела за толстым исцарапанным стеклом и ждала. Волосы еще белее, чем были на суде, а лицо прежнее, и глаза, вперившиеся в Пола, были как у Томми Крофорда, когда тот раздумывал, пойти ли ему с Полом пострелять в лесу.

Хоть под стол прячься.

Она взяла трубку, ну и Пол тоже взял.

— Я получила твое письмо, — сказала она.

Он смотрел на нее. Не врубаясь, что бы такого сказать.

Пол написал ей письмо. Мол, он сожалеет, что так вышло с Томми. Томми ему нравился. Лучше б Томми был жив, а умер бы он, Пол. В письме было правдой каждое слово. Адвокат сказала, на суде это может пригодиться, но потом они признали вину, а письмо Пол все равно отослал — думал, родители Томми Крофорда ни в жизнь не ответят. С какой бы радости им отвечать?

— Ты писал, что ты алкоголик. — Говорила она тихо. Не смотрела ему в глаза. — Это правда?

— М-м-м, — выдавил он. Потом заставил себя сказать: — Да. — Привык уже признаваться — в тюрьме ходил к «Анонимным алкоголикам».

— Но теперь не пьешь?

Пол мотнул головой, потом сообразил, что как ей увидеть-то? Она же в стол смотрит.

— Нет.

— И поэтому так случилось? Ты был пьян? — Она разглядывала свои руки на столе.

Пол сглотнул. В горле пересохло. А воды тут не дают.

— Нет.

— Тогда почему?

И она посмотрела на Пола. Глаза грустные, но не злые.

— Нечаянно, — сказал он и заметил эту тень недоверия, эти изогнувшиеся губы — с тех пор как сознался, он это видел уже сто раз. — Но не поэтому, — прибавил он. — А потому что я был трус. Трус и идиот.