Лесли тоже был отрезанный ломоть. Тем не менее он рассказывал мне о разных людях, с которыми у него родственные или дружеские связи. О сестре, например, о ее муже. О племянницах и племянниках, уже замужних и женатых, которых он навещает и проводит с ними праздники. У всех этих людей свои проблемы, но все они важны для него. О том, где они работают или как маются в данный момент без работы, об их талантах, удачах, ошибках и суждениях он рассказывал с большим интересом, но как-то бесстрастно. Мне показалось, что отрезан он в том числе и от сильных чувств – любви, обиды.

Будь я постарше, я бы увидела в этом дефект. Забеспокоилась бы, даже что-то заподозрила, как это бывает с женщиной, которая не понимает, чего мужику от нее нужно. В данном случае мужчине, который может предложить тебе только дружбу и тут же ее предлагает, причем с такой легкостью, что, если ты ее отвергнешь, он двинется дальше, все так же весело насвистывая. Это не был одинокий мужчина, который надеется подклеить девицу. Даже мне это было очевидно. Это был человек, пытающийся найти утешение в том, чтобы в данный момент видеть перед собой некий приемлемый фасад жизни.

Его общество было как раз тем, что мне нужно, хотя я вряд ли это понимала. Возможно, он нарочно был ко мне так добр. Добр так же, как только что я была добра к мистеру Воргилье, думая, что я его – вдруг, неожиданно – как минимум защищаю.

Потом Красуля опять сбежала, но я тогда уже училась в колледже. Узнала об этом из письма. Отец писал, что сам толком не в курсе, как и когда это случилось. Мистер Воргилья какое-то время ничего не сообщал, но потом все же к нему обратился, на случай если Красуля вернулась домой. Отец сказал мистеру Воргилье, что вот на это шансов как раз очень мало. А мне написал: дескать, теперь, по крайней мере, не скажешь, что на Красулю это было непохоже.

Многие годы потом, даже будучи замужем, я каждое Рождество получала от мистера Воргильи открытки. Сани, нагруженные разноцветными свертками; встречающее друзей счастливое семейство в разукрашенном гирляндами дверном проеме. Он думал, видимо, что при теперешнем моем образе жизни такие картинки будут мне особенно приятны. А может, брал со стенда первые попавшиеся. И всегда подписывал обратный адрес, мол, ты не просто обо мне не забывай, ты уж – того: если будут какие новости…

А я и сама уже этих новостей ждать перестала. Я даже так и не выяснила, с кем Красуля сбежала – с этим Эндрю или с кем-то другим. И прожила ли с Эндрю долго, если это был он. Когда отец умер, после него остались кое-какие деньги, так что попытки отыскать ее были предприняты серьезные, но без успеха.