Но сейчас его волновало не это, а каким образом он покинет этот автомобиль не замеченным, притом, что окружен охраной со всех сторон, а даже оружием не обладает.

Этот человек много повидал в своей жизни, не очень-то ее ценил, был предан до безумия своему начальнику лично, хотя и знал, что используется, как простой механизм, сломавшись который не останется даже в памяти, как любое, даже самое малое воспоминание.

Эмоции его не были слабым место, можно даже сказать, что он разучился, хоть как-то реагировать, давно не произносил за раз больше двух слов, ничего из происходящего в окружающее среде его не интересовало, он ничего не искал, не развлекался, презирал зависимость от удовольствий и наслаждений, не пил, не курил, не употреблял наркотики, просто существовал машиной для, безразлично каких, поручений.

Хотя одна слабость у него была — этот «нечеловечный» человек был увлечен чтением! Он безумно с упоением поглощал любые попадавшиеся на его пути книги по всемирной истории. Странным был этой интерес, поскольку изучая историю людей, он испытывал к ним неприязнь, и буквально лютую ненависть к сегодняшнему, совершенно измененному, миру, в тоже время умудряясь любить тот прежний, несущий признаки и запахи первозданности, описываемые в этих книгах.

Людей он просто не уважал, большинство не замечал и считал лишними, вредными, паразитическими существующими, в чем ошибки, в сущности не было, и причиной были те самые изменения, что претерпел мир из за этих существ, а может быть в том, что в сегодняшнем он не смог найти себе достоянного места, предполагая, что в первобытной красоте, простоте и целесообразности ему самое место.

Тебе, читатель судить об этом человеке, но я бы заметил еще, что по-настоящему он не был самим злом, просто никто, никогда не показал ему светлую строну, не просил сделать доброе дело, никогда не поступал по отношению к нему добродетельно — во зле он жил, начиная с детского интерната, и единственно, кто обратился к ему, не что бы ударить или унизить, а попросил помочь, был тот самый человек, которого многие звали Сергеем Петровичем. Он стал ему и семьей, и ее главой с тех пор, как он сам себя помнил.

Не стоит пока увлекаться одинокой и странно жизнью этого мужчины, нам не удастся многого узнать или что-то понять, тем более, что сейчас он собирался сделать совершенно нерациональную вещь, не нужную, опасную для него самого, гибельную для Буслаева и губительную для исследования, которые многое могло дать миру…

Загоревшийся впереди светофор остановил колону, причем не сам по себе, но образовавшейся пробкой, «зажглись» проблесковые маячки, затошнили и закрякали сирены, впереди стоявшие машины старательно убирались с пути кортежа, быстро преодолевавшего затор, но и краткой остановки хватило…, а вот для чего, мой дорогой читатель узнает, когда откроются задние дверцы амбулатории, уже достигшей своего назначения…