— Твою…, разве ты это не почувствовала…

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Высокого роста пожилой седовласый мужчина, сопровождаемый высокой, уверенной в себе и в своей красоте, брюнеткой, шли по лесной тропинке, сопровождаемые невысоким сухопарым старичков в рясе с большим посохом, бывшим настоятелем монастыря:

— Вы очень хорошо сделали, что привезли этих троих к нам. Не хочу корить моих монашков, ни один из них не в состоянии нести с таким усердием послушание. Уже пол года прошло, как они здесь, а все дела переделали, кончают свое и берутся за другие. Хм…, я поначалу, было, укорял — думал гордыня в них требует большого, мол, я и больше могу, но присмотрелся — все ради Бога! И вот что замечу: эти то двое гигантов от природы добры, но вот как начали монашествовать, будто на учебу подрядились, умнеют, проницательность в них просыпается, понимают быстрее других, а как поют… Не устают совсем, все то у них в руках спорится и при том ни капли эгоизма, не знаю, бывают ли такие еще!

— А третий?

— Третий особенный… Много у него, видимо, чего в жизни было, но все это, как Ангел Божий крылом смел и с памяти, и с души. Бывает такое — святые писали, если Ангелу в глаза посмотреть…

— А как же это так, он же не видимый…

— Чудны дела Твои, Господи! Вот так бывает, возьмет грешника за руку души его…, именно за душу, развернет к себе и прямо в самую глубину души… Такое случается, когда человек вот…, как бы это понятнее…, вот когда собирается последний, заключительный шаг к своей погибели сделать, вот набрал уже полноту грехов свою, вот тут, жертвуя собой, Ангел и сотворяет с собою такое…, духовник мой схимонах, преподобный теперь уже Анисифор, сказал раз, что делая так без воли Божией рискует Ангел самовольствуя, ради любви к своему подопечному, да только Господь милостив, любвиобильную жертву всегда принимает.

Вот так видимо и получилось — вы же сами говорили, будто он взял за руку кого-то, что-то там хотел сделать, да так и озяб…

— Так он хотел…

— Да много ли мы понимаем то, когда хотим чего-то? А вот и они…, ну-ка глянь, доченька, у тебя глаз то острее будет — где они?… — Марина посмотрела в направлении, указанном настоятелем, и увидела троих мужчин в рясах, несущих по большому бревну, ей показалось, что ноги их под рясами даже не касаются земли — словно плывущими по воздуху, быстро подошли они до стоящих. Издали слышался один голос, поющий псалом и лишь вблизи оказалось, что это слившиеся в унисон три. Звуки стихов псалмопевца Давида ласкали не столько слух, сколько душу, рвущуюся на встречу этой, разливающейся по огромному лугу, хвале Богу. Они прошли с сияющими улыбками, кивая спокойно головами в ответ на приветствие, остановившись, лишь на мгновение, принять благословение от наставника. Двое из них, обладавшие непропорционально маленькими черепами, при явно бОльших и мощных туловищах по сравнению с третьим, совсем по-родственному тепло улыбнулись женщине, в шевелении их губ, поющих псалмы, ей почудилось — «матушка», после чего они слегка поклонившись, продолжили свой путь. Взгляд третьего выражал сдержанную умиротворенность, светясь изнутри тихой и только ему одному понятной радостью, чем он и поделился с каждым из попавшихся на пути…