– Не совсем, – взглянул он на нее, – но кое-что чувствую!

– И что же ты чувствуешь, – прошептала еще тише Рита.

– Чувствую, что никакая грязь не запачкает нашу с тобой Любовь, – улыбнулся дядя Абрам и осторожно прижал к себе Риту.

Он лежал с ней на мокром песке возле углей потухшего костра.

Море ласково касалось их ног, а они глядели далеко в небо. Там из-за крошечных туч, словно подглядывая за ними, светило солнце.

Еще дальше могучий ветер разгонял эти тучи, чтобы влюбленным чаще доставались солнечные дни. И чайки кружили над ними как блаженные сестры, будто молящие об их маленьком счастье в таинственные небеса.

– Да, – тихо прошептал дядя Абрам, – Любовь – самое божественное ощущение Вселенной!

– А ты мне дай эту любовь, – попросила Рита.

– Не могу, – вздохнул он, – то есть я тебе и так ее даю!

– А если еще, – молящими глазами на него поглядела она.

– Нам еще уже нельзя, тебе пора уже рожать! – он уже устал объяснять Рите, почему им нельзя совокупляться. Рита опять проглотила удилище дяди Абрама, и вскоре закрыв глаза, он застонал.

Тогда она ловко ввела его в себя и добилась своего. Через несколько минут она закричала, это был многозначительный крик, в нем соединился и крик от оргазма, и крик от начинающихся родовых схваток. Дядя Абрам быстро оттащил Риту с мокрого песка на подстилку из пальмовых листьев.

– Говорил же я тебе, – опечаленно вздыхал дядя Абрам.

Такая неожиданная смена обстоятельств очень поразила его.

– Пожалуйста, только не нервничай, а помогай мне, – закричала Рита.

– Тише, милая, тише, – уже спокойно прошептал дядя Абрам, раздвигая ей пошире ноги. По ее ногам уже потекли околоплодные воды.

– Тужься, тужься сильнее, – взволнованно прошептал он, – уже воды отходят!

– А что это значит?! – жалобно пискнула она.

– Это значит, что уже пора рожать!

– Ой, мамочки! – заорала Рита.