Я почувствовал, как неприятной холодок побежал по спине. Черные глаза Криса неотрывно смотрели на меня и словно гипнотизировали.

— Но в спальне лишь орхидеи, которые практически не пахнут, — после паузы заметил он.

— Меня там не насиловали беспрерывно, как ты думаешь, — неожиданно сказала я и заплакала. — Все было намного мягче, и мы с Ритой работали подневольными гейшами, только и всего.

— Что бы там ни было, это позади, — после паузы ответил он и сжал мои руки. — Главное, что ты здесь, со мной. И посмотри, что я тут делал без тебя.

Крис вскочил и вылетел из комнаты. Слезы по-прежнему текли из моих глаз. Но когда он вернулся, держа в руках листы картона, холсты на подрамниках и начал все это расставлять передо мной, слезы высохли. Я приподнялась и с любопытством смотрела на многочисленные изображения девушки в разных позах, по-разному одетой и причесанной, нарисованной в разной манере, но везде с моим лицом. Несколько работ были выполнены в старинной манере японских художников. Я стояла под изогнутой веткой цветущей сливы в цветастом кимоно и смотрела вдаль. На другом листе я сидела в лодке под зонтиком, опустив руку в воду. На следующем — лежала на футоне и читала книгу при свете квадратного бумажного фонаря.

Но когда Крис поставил передо мной две работы, где я участвовала в сеансах шибари, я вздрогнула. Ни разу я не говорила ему, что когда-то действительно была моделью для мастера шибари. И этим мастером являлся господин Кобаяси. Он связывал меня и даже подвешивал по всем канонам этого японского ответвления BDSM-практик[8]. Мы были в полной гармонии, поэтому мне это понравилось и необычайно возбудило.

На одном полотне, выполненном в стиле старинной цветной гравюры, я висела на веревках, зацепленных за толстую ветку дерева. Мое тело изгибалось, обхваченное обвязкой, одна нога была заведена назад, обнажая живот, руки связаны за спиной, голова с распустившимися черными волосами закинута. Лицо выглядело страдальческим, глаза были закрыты. Алая накидка, сползающая вниз, открывала грудь с торчащими розовыми сосками. Меня поразило то, что Крис нарисовал дерево без листвы. Всю картину испещряли белые точки снега. И это обнаженное белое тело, связанное и подвешенное к ветви дерева в сочетании с летящим снегом вызывало крайне тревожное чувство и явную жалость к модели. На другом полотне я висела вниз головой с согнутыми и связанными под коленями ногами. «Яшмовые ворота» казались темно-красным цветком между белых бедер. Волосы свисали вниз темной ровной массой и почти касались земли. Лицо было искажено гримасой боли. Возле меня Крис изобразил стоящего мужчину с типично японской внешностью, в коричневой накидке хаори и с длинным шестом в руке. Мужчина подпирал концом шеста мое бедро, словно хотел проткнуть его. И опять фоном служил явно зимний пейзаж.