Что думать я совершенно не знала. Растерянность и недоумение в тот момент были сильнее стыда.

Макс медленно повернул голову и посмотрел на Зою. Затем ровным, совершенно невозмутимым голосом, словно это в порядке вещей, спросил:

— Что было?

— Я не помню, — потрясенно прошептала я. — Вообще. Напрочь.

— Очень обидно. Потому что я тоже. Может она нам расскажет? — он кивнул на Зою.

— Этого не может быть, — сказала я.

— Чего не может?

— Ну чтобы мы с тобой… И вообще…

— А как теперь узнаешь?

— Это какая-то безумная ситуация, — я увидела на полу свои вещи. — Отвернись, пожалуйста.

Макс перевернулся на бок и улёгся, разглядывая съехавшую с его плеча Зою.

Сам он одеваться особо не торопился.

— Макс! — прикрикнула я на него. — Ты совсем?!

— Извини, я ещё не проснулся, — он накинул на Зою простынку. — У тебя голова не болит?

— Ещё как болит.

— Что мы пили вчера?

— Последнее, что я помню, это как все уехали, а мы вчетвером остались…

— Вчетвером, — повторил Макс. — С нами был ещё этот… Белый червь.

Он сел на кровати и огляделся.

— Где моя одежда?