— Да просто всегда так. Одни только болтают, а другие — делают.

— Нам это знакомо, — согласился Рон. — Нас тоже часто критикуют неучи и дилетанты.

— Вот и нечего выступать.

Зоя взглянула на Макса, он с благодарностью ответил на этот взгляд. Атмосфера между ними снова потеплела.

Мы остановились возле дверей, Артём держал меня перед собой и, стоило перестать закрываться плечом, как он громко целовал прямо в ухо, отчего в нём постоянно звенело.

После того, как Зоя сказала про «Нечего выступать», внезапно все затихли, и в наступившей тишине это смешное чмоканье прозвучало слишком звонко.

Артём приветственно помахал обернувшимся.

Слетев с дивана, Касторка подсела к Егору и принялась ему что-то торопливо объяснять. Она помылась, но общий тон её кожи по-прежнему отливал краснотой.

— Не вздумай больше никуда пропадать, — строго сказала Артёму Даяна. — Ты нам сегодня ещё понадобишься.

— Сегодня я не могу. Меня уже ангажировали, — он прижал меня к себе ещё крепче и снова чмокнул. На этот раз в затылок.

— Теперь я понимаю Кострова, — Даяна скривила губы. — Ты совершенно неуправляемый. Мы все любим отдыхать и развлекаться, но сначала делаем то, что нужно, и уже потом отдыхаем. Только ты один ни с кем не считаешься.

— Я считаюсь, — ответил Артём. — Только с теми, кого люблю и уважаю. А вы не из их числа.

— И кого же ты, интересно, уважаешь, Чернецкий? — ленивым голосом спросил с дивана Нильс.

— Вот, Витю, например, уважаю, — снова стиснул. — И Котика тоже люблю, а вы так…

И тут, перебивая его, Касторка воскликнула:

— Эй, народ, сейчас кино будет. Смотрите!

Снизу послышались голоса, это было странно, потому что на улице оставался только Влад, но то, что появилось на экране заставило всех мгновенно забыть о них.

Мы с Максом и Зоей, спящие тем утром в одной кровати.

Сердце ухнуло вниз. Пол ушёл из-под ног, горло сдавило спазмом. Я хотела, чтобы со мной снова случился обморок или хотя бы истерический амавроз, чтобы развидеть то, что я видела, но кроме ледяной внутренней судороги, парализовавшей сознание, со мной ничего не произошло.

На экране ветер раздувал занавески, и они с приятным шелестом трепетали. Камера прошлась по каждому из нас. Мы мирно спали.