Приходилось на время останавливать тренировку и садиться отдыхать на скамейку.

Минут пять она сидела, массируя себе спину, потом шла повторять неудавшийся элемент. Результат получался аналогичным.

Обнадёживало лишь то, что боль всё-таки относительно быстро проходила и была не сконцентрированной в месте перелома, а прокатывалась по всей спине от копчика к затылку.

О какой программе вольных упражнений можно было говорить, если после каждого прыжка требовалась передышка. И при этом Таня приземлялась на мат, а не на голый пол.

Анализируя свои ошибки, Таня решила приземляться в глубокий присед, что, несомненно, сделает завершение элемента менее болезненным. Пусть это было неправильно — в любом случае ставить оценки за её выступление теперь некому. Но так хоть нагрузка пойдёт сначала на колени, а только потом на спину. В целом должно стать легче.

Таня незамедлительно попробовала реализовать свою идею.

Поначалу приземление получалось слишком низкое и выглядело некрасиво. Таня никак не могла поймать центр тяжести и после приземления здорово ударялась коленями о пол либо просто падала. Но главное, таких сильных болей в спине больше не появлялось. Приземление в глубокий присед оказалось удачным выходом. Осталось научиться точно ловить центр тяжести в момент касания пола и постараться не утратить зрелищности всего исполнения упражнений из-за столь необычного приземления.

Если у Тани не получался тот или иной элемент, она останавливала тренировку, подходила к двери кабинета физкультурника и смотрела на портрет Ларисы Латыниной, который по-прежнему висел на фанерной стене. Просто стояла и смотрела, ничего больше не делая. Даже когда учитель физкультуры отлучался, Таня просила его оставлять дверь в кабинет открытой, чтобы она могла видеть улыбающееся лицо великой гимнастки. Этот старенький плакат оказывал на Таню магическое воздействие. Таня не могла объяснить это чувство словами, да она и не собиралась делиться ни с кем своими ощущениями. Её просто подняли бы на смех… тот же Пятнов. Подумать только: подзаряжаться от какого-то выцветшего плаката десятилетней давности! Но Таня чётко ощущала, что в её тело словно проникала колоссальная энергия, которую излучало лицо Ларисы Латыниной. Тотчас проходила усталость в мышцах. Да что в мышцах — боль в спине успокаивалась, и в голове начинали рождаться варианты выполнения элемента, который у Тани так упорно не хотел получаться. Таня пробовала ещё раз, и на сей раз ей всё удавалось.

В это сложно было поверить, но для Тани портрет юной Ларисы Латыниной стал чем-то вроде чудотворной иконы. Если вообще фотографию спортсменки и икону можно было сравнивать.