— А что иначе? — произнес Рафинад.

— Я не с тобой разговариваю, — казалось, Сулейман обрадовался вмешательству Рафинада.

— Она моя жена.

— Поэтому ты и ответишь за нее, — голос Сулеймана звучал со значением.

Рафинад резво поднялся с кресла и, отодвинув ногой кошку, наклонился к Сулейману, приблизив лицо к его носатой физиономии.

— Сулейман, голубчик, давайте потянем барана. Как тогда, у вас дома, под судейством голубого гея Саши-пидора. Перетянете — Инга и дальше будет вербовать питерских блядей для турецких хорьков. Не перетянете — смотаетесь отсюда без прощального банкета. Хотя видит Бог, я к вам настроен дружески. И были вы мне милы тогда, на улице Трефолева. — Манера говорить — барская, вальяжная — звучала в голосе Рафинада устало, без привычной дерзкой интонации.

Инга подобрала тугой конверт, что принес Сулейман, покачала на ладони, проникаясь значительностью содержимого.

— Не переплатили? — Она подмигнула Сулейману озорным синим глазом. — Люблю деньги… А что это вы, Рафаил Наумович, так легко решаете мою судьбу? Какого-то барана собираетесь тянуть… Может быть, этот конверт мне милей вашего магазина с его дурацкими компьютерами.

Сулейман поддакнул, кивнул черноволосой башкой и лукаво посмотрел на Рафинада — не слишком ли тот поспешил, женившись на Инге.

— Конечно, конечно, — залопотал Сулейман, радуясь поддержке. — Живое дело, большие деньги, новые друзья, красивая жизнь, — торопился он, подобно своим землякам, зазывающим покупателей на рынке. — А тут я чуть не утонул, пока искал кабинет… Ты сам, Рафик, интересовался этим делом, вспомни!

Рафинад оттолкнулся от спинки стула, на котором сидел Сулейман, и прошелся по кабинету легкой походкой, сунув руки в карманы.

— Я и сейчас интересуюсь, — проговорил он.

— Не понял, — обернулся Сулейман.

— Вы хотели заняться своим бизнесом сами, без посредников.

— Не пришло время, дорогой, — вздохнул Сулейман. — В Турции из-за наших девочек мечети уже не видно — кругом блондинки. Турчанки демонстрации устраивают, во всех газетах пишут.

— При чем здесь берег турецкий? — проговорил Рафинад. — Я имею в виду родные северные берега.

— Оставь, Рафаил! — воскликнула Инга. — Я думала об этом. В твоих руках сейчас нормальный законопослушный бизнес. Он имеет перспективу, а эта… «Крона-интим» не российский бизнес, не привьется он в России, хоть тресни. А если как-то и проявится — не твой это бизнес.

— Почему? — уязвленно произнес Рафинад.

— Ты слишком сентиментален, а это жесткий бизнес. Он не для твоей нации.

— Что?! — Рафинад набычился и посмотрел на Ингу, словно поверх очков.