— Вот-вот, — подхватил Рафинад. — Блондинок и брюнеток.

— А что скажет Инга?

— Видишь ли… есть вопросы, в которых важнее, что скажу я, — Рафинад поднялся. — Кстати, где твой рыдван? Я уже думал, что тебя нет дома.

— Автомобиль? Продал я, деньги были нужны, — вздохнул Сулейман.

— Работаешь, работаешь и все денег нет? — произнес с порога Рафинад. — Ничего. Я сделаю тебя состоятельным человеком.

— Дай Бог, — согласился Сулейман.

— Дай Бог, — повторил Рафинад.

Секретарша генерального директора «Кроны» Зинаида, выставив скульптурный зад, затянутый в грубую джинсовую ткань, шуровала шваброй под диваном, пытаясь вытурить спаниеля Тишу. Песик забрался в угол и свирепо рычал.

— Оставьте его, Зина, — сдался Феликс.

— Ах, Феликс Евгеньевич, таким он стал нервным, — Зинаида подняла раскрасневшееся лицо. — Чувствует, что вы решили покинуть этот кабинет.

Феликс нахмурился. Ему не хотелось, чтобы слухи опережали события, мало ли как сложатся обстоятельства. К тому же об этом знали двое — Рафинад и Чингиз, и то лишь вчера, на концерте в Малом зале филармонии.

— С чего вы взяли, что я ухожу? — буркнул Феликс.

— Люди шепчутся, — вздохнула Зинаида. — Если вы уйдете, я уволюсь. Не с Гордым же мне работать.

— Почему с Гордым? — насторожился Феликс.

— Говорят, он будет вместо вас.

— Ну все знаете, — продолжал хмуриться Феликс.

В кабинет вошли Толик Збарский и Чингиз Джасоев.

Тиша выскочил из-под дивана — еще бы, появились сразу два его кумира. С неслыханным лаем пес метался в ногах «сенаторов», казалось, у него от счастья оторвется хвост.

— Нехорошая собака! — орал Толик Збарский. — Позор семьи. Где ты воспитывался?!

Чингиз, наоборот, подзуживал песика встречным лаем.