Ехали они так, пока не начало смеркаться. Уже затемно, прижимаясь все ближе и ближе к реке, добрались до одной из заранее подготовленных переправ и подали условный сигнал.

Этот раскормленный японский генерал не был ни трусом, ни глупцом, был обыкновеннейший генерал не без гонора и чванства. Однако его так ошеломило это невероятное приключение с похищением на глазах у всего войска, так возмутило и подавило дерзкое поведение советских разведчиков, что он сидел все время молча и пробормотал что-то более или менее членораздельное лишь на следующий день, выразив протест и указав советскому командованию, что с генералами так обращаться непозволительно.

Потом генералу устроили нечто вроде пресс-конференции или, вернее, публичного допроса, с целью выяснить у него, что «забыли» и что собираются «найти» на монгольской и советской землях японские милитаристы.

Следует сказать, что этот самурай-толстяк держался мужественно, с достоинством, от едких вопросов как только мог увиливал, отвечал односложно, а то и вовсе отмалчивался, больше нажимая на «протесты» и какие-то международные регламенты относительно обращения с генералами.

Андрей переводил вопросы и ответы. Помнит, эта «пресс-конференция» проходила под открытым небом, на нетесаных скамьях и за такими же грубыми столиками. Было много советских и монгольских военных и гражданских, газетных, фото-, радио- и кинокорреспондентов. Теперь он уже не помнит толком, о чем шла тогда речь, что это был за генерал и как сложилась его дальнейшая судьба, скорее всего после окончания войны его отпустили назад в Японию. Но твердо запомнилось одно: радостное, приподнятое настроение, не покидавшее его на протяжении всей «пресс-конференции». Настроение, которое он мысленно называл триумфом переводчика. Да и как же было не торжествовать, когда он, Андрей Лысогор, впервые в жизни переводит с японского и на японский не в институтской аудитории, а в присутствии многих посторонних людей и, главное, настоящего живого японца. Не без трудностей, правда, не совсем гладко, часто приказывая произносить слова медленнее и отчетливее, но все же успешно!..

Редкостное счастье разведчика, выпавшее на долю Андрея, взбудоражило его, вызвало азарт, как это бывает с игроками в рулетку. Он начал проситься на новое задание. Им двигали восторг, азарт, молодая жажда подвига. И он все-таки убедил начальство, что без человека, знающего японский язык, в одной из групп поиска никак не обойтись. И его снова послали в разведку.

В этот последний раз повезло ему значительно меньше. Но все же повезло: хотя и вынесли его после перестрелки с японской засадой с простреленной ногой, раздробленным левым плечом и ранением черепа, но все же… живым.