Но я конечно же не забыл нашу великолепную четверку и часто задавался вопросами – где они сейчас? Как живут? Чем занимаются? Куда их судьба разбросала? Добряк наверняка лопает пирожки у бабушки. Сисадмин скорее всего разбирает до винтика радиоуправляемые машинки. А Красавчик сто пудов все еще вертится около девчонок – уверен, его притягательный магнетизм всё ещё безотказно действует на женскую половину. Да, в прошлом у меня было трое настоящих друзей, но Антоха безусловно мог бы стать четвертым.

Вдвоем с Антохой мы были готовы на самые отчаянные поступки – чаще всего это означало сбежать с уроков. Хотя я знал, что за это мне крепко попадет от мамки. Но меня это не останавливало, потому что теперь я был уже намного опытнее и мудрее в жизни – я знал цену свободе и готов был её заплатить.

Да и потом, я ведь знал, что мне скоро конец. Нет, конечно не прям вот скоро – все-таки оставалось еще 11 лет жизни. Но моя жизнь все сильнее ограничивалась, в моей жизни появлялось все больше и больше ограничений и запретов, я все сильнее и сильнее становился зависимым от родителей.

А в остальном моя жизнь шла привычным чередом. Я продолжал заниматься в футбольной секции, причем весьма успешно – забивал голы на глазах родителей, когда они приходили поболеть за меня на турнирах, и получал вымпелы за победы нашей команды в различных городских соревнованиях. В общем за счет футбола мне худо-бедно удавалось подкармливать своего зверька тщеславия, а бывало и в школе что-то перепадало.

Так на школьной линейке по итогам 4-го класса меня наградили похвальной грамотой за хорошую учебу и особо отметили мои успехи в литературе – в написании сочинений. Я стоял на сцене под громкие аплодисменты (по звуку очень похожие на звук сухого корма, насыпающегося в миску зверька тщеславия) и думал про себя: «Вы бы мой сценарий прочитали, вообще офигели бы!».

«Счастлив тот кому удавалось всю жизнь до сыта кормить своего зверька тщеславия!» – думал я, стоя там на сцене в актовом зале средней школы №6, а потом вдруг вспомнил Вадима – того самого мастера резьбы по дереву с его писающим мальчиком. Сидит он наверное сейчас где-нибудь в кружке юных техников и выжигает на деревянных дощечках разные узоры и картинки, получая за это похвалу от учителей, родителей, а может быть даже и от девочек. И всё это наверняка делает его абсолютно счастливым.

Кстати, насчет девочек – в возрасте примерно 12-11 лет до конца жизни, меня перестало тянуть к девушкам, как к сексуальным объектам, пропало то животное желание, то неукротимое влечение, которое тянуло меня к ним на протяжении всей жизни. Теперь мы наоборот чисто мальчишеской компанией старались скрыться от девчонок в наших тайных штабах.