Пока мастер опытной рукою касался его тела, обмеряя окружность груди и живота, длину руки до плеча и ноги до колена, и тихонько бормотал себе под нос результаты каждого очередного замера, а подмастерье громким и уверенным тоном повторял цифру, адресуя барышне, которая, в свою очередь, с молниеносной быстротой заносила данные в конторскую книгу, у Бошана тоже возникло ощущение, будто он похож на больного, который после множества знахарей и неумелых врачевателей наконец-то попал в руки знаменитого профессора-ученого. И подобно пациенту, который по мере того, как врач прослушивает и простукивает его, перестает ощущать свой недуг, чувствует, как все боли стихают и тем самым чуть ли не наступает излечение, так и Бошана приятно взбудоражило щекочущее прикосновение чужих пальцев к подмышкам, уверенное ощупывание-обглаживание его тела, столь отвыкшего от заботы и ухода, а главное — это необычайно лестное и тщательное внимание к его скромной персоне. Духовно преображенный, помолодевший, вышел он на улицу.

6

— Знаешь, Матэ, в чем твоя беда? — с молодцеватым задором обратился он в тот же вечер к своему коллеге Матэ Юхасу. — Беда твоя в том, Матэ, что ходишь ты оборванец оборванцем.

— Я?..

— Вот именно! Прямо поражаюсь, что за обноски всегда на тебе надеты. Можно подумать, будто ты вкупе со всеми остальными педагогами перекупаешь свои костюмы у старьевщика.

— Извини, но дорогие вещи мне не по карману.

— Не по карману, не по карману! Неужто ты думаешь, будто хороший портной обходится дороже? Ошибаешься, дружище. Иметь дело с хорошим портным гораздо выгоднее, иначе в трубу вылетишь. А вы только попусту деньгами разбрасываетесь. Не миллионеры же вы в самом деле, чтобы обращаться к услугам доморощенных швецов! Вот у меня, — Бошан интригующе понизил голос, — теперь появился настоящий портной. Лучший из лучших! Хочешь, дам адресок?

— Как-нибудь при случае.

Матэ Юхас так и не понял, куда гнет его приятель.

7

Примерок было две.

Первая состоялась на дому у заказчика. Подмастерье явился со сметанным на живую нитку костюмом. Он делал какие-то пометки мелом, закалывал в нужных местах булавками. Впрочем, костюм с первой же примерки сидел на учителе как влитой. Оно и не удивительно, сказал подмастерье, на такую фигуру работать одно удовольствие.

На вторую примерку Бошан самолично явился в мастерскую. Его поставили перед трельяжем, чтобы он мог видеть себя одновременно и анфас, и с боков, и даже со спины, поскольку барышня держала сзади четвертое зеркало. Мастер и подмастерья не нашли в костюме ни малейшего изъяна… Бошан — тоже. Вот только в подмышках вроде бы жмет. Однако после того, как мастерским приемом на нем одернули пиджак, исчезло и это неприятное ощущение, без которого — как ему пояснили — немыслим каждый новый костюм, пока «данное лицо» не привыкнет к нему. А если такого ощущения не возникает, это даже плохо.