— Рая на земле нигде нету, — проговорил Ермак. — А Сибирь-страну я давно хочу изведать. Как вы, атаманы да есаулы, решитесь? Со мной али нет?

— Эх, да что там! — вскочил вдруг на середину ковра Черкас Александров, сорвал шапку свою с зеленым верхом, шлепнул ее на красный ковер. — Веди, Ермак Тимофеич!

— В огонь и воду — за тобой! — рявкнул Брязга и тоже бросил шапку оземь.

— Поглядим, что за страна! — И шапка Матвея Мещеряка оказалась на ковре.

— Ну, если Строгановы богаче царя… — и Михайлов Яков бросил свою шапку.

— Мы-то как… атаман? — спросил у Кольца Никита Пан, держа свою шапку в руках.

— Чего спрашиваешь, коль шапку уже снял?

— Эх, в Сибири холодно, а в могиле темно! — И Никита шмякнул шапку об пол.

— И я — в Сибирь, — полетела шапка и Брязги в общую кучу. — В Сиби-ирь!

Лишь Кольцо Иван сидел в шапке, все так же молча и угрюмо.

— В Сибирь!

— В Сибирь!!!

— В Сибирь!!! — орут сотни казачьих глоток. Казаки, толпясь вокруг целой горы шапок, потрясают голыми саблями, пищалями. А в общую кучу летят все новые шапки.

Шум, галдеж, смех, крики…

Ермак, сидя на барабане, с улыбкой наблюдает за происходящим. И Заворихин довольно посмеивается. Рядом с ними стоит в шапке Кольцо, все такой же угрюмый.

Сквозь толпу пробирается юркий казачок Федька Замора, мнет перед Заворихиным шапку.

— А скажи вот, зазывальщик, много ли золотишка в Сибири?

— А вот ты сам подумай, коли, говорю, слух живет, будто сидит там где-то в лесах баба, вся из золота слитая.

— Н-но? Это уж брех. Давно б нашли, — промолвил Замора.

— Не нашли покуда. Может, тебе повезет.