Как-то утром я лежал, укутанный в теплое одеяло, разглядывал сеть тонких трещинок на потолке и продумывал грядущий день. Мне предстояло принять пять пациентов, и я вдруг понял, что потерял счет тому, сколько всего сеансов мне остается провести.

Выйдя на кухню, я согрел в чайнике воды. Достал из ящика пачку ревенного чая, понюхал его и засыпал черных листочков в ситечко. Мой сосед тоже проснулся; он тоже кипятил воду, потому что вскоре из-за стены послышалось характерное завывание его чайника. Я выкинул заварку, подлил в чашку молока и на скорую руку позавтракал за кухонным столом, раздумывая, зачем, собственно говоря, глухому человеку играть на пианино. Может быть, раньше он слышал, надо будет как-нибудь спросить его об этом, если хватит смелости.

___

– Доброе утро, месье.

Я был так рад ее видеть, что впервые в жизни обхватил плечи секретарши жестом, напоминающим объятие.

– Как замечательно, что вы вернулись, – воскликнул я, разомкнув руки. – Вы ведь работать?

Мадам Сюррюг смущенно улыбнулась, точь-в-точь юная девушка, получившая первый в жизни комплимент. – Совершенно верно, работать, – ответила она. – Дома мне теперь нечем больше заняться; пора вернуться.

С этими словами она приняла из моих рук трость – даже и для меня стало уже слишком жарко, чтобы ходить в пальто, – а я положил шляпу на полку.

– Я себе позволила записать в календарь нового пациента, – бросила она вскользь, проходя к своему месту.

– Какого еще нового пациента? – крикнул я растерянно ей вслед. – Но это же невозможно!

– Ерунда, – сказала она, обернувшись ко мне, – вы же больше не собираетесь на пенсию?

Она окинула меня пронизывающим взглядом, и я заколебался. Я так и не нашел убедительного ответа на вопрос, чем я займу свое время, когда уйду с работы. Обратный отсчет служил целью сам по себе, но что потом, когда она будет достигнута? Абсолютно пустые зеркала.

Тем не менее я хотя бы из принципа не собирался сразу признавать ее правоту. Я ответил ей взглядом, который, как я надеялся, казался строгим, и сказал: – Напоминаю: принимая подобного рода решения, мадам Сюррюг, вы должны предварительно обсудить их со мной; вам это прекрасно известно. А так дело не пойдет.

Вид у нее был нисколько не виноватый.

– Я обдумаю этот вопрос и сообщу о своем решении ближе к вечеру, – добавил я, и, к чести моей секретарши, следует добавить, что легкого подрагивания ее губ, когда она кивнула и вернулась на свой трон, легко можно было и не заметить.

На обширном столе был восстановлен минималистичный порядок, и мадам Сюррюг, обратив взор на лежащие перед ней бумаги, принялась с бешеной скоростью настукивать по клавишам. Агата XII