— Go ahead, Robert, get your nazi killer or he’ll be gone before the Internationals arrive. This is your chance, Robert![85] Поезжай вперед, схвати его! Такая удача бывает только раз! Если не поедешь, он сбежит.

И мы выскочили на улицу и запрыгнули в джип, и Тайни рванул с места, я и Мойша крепко держались на заднем сидении, мое сердце стучало где-то в области шеи. Монк, Монк, Монк, мы схватим его, военного преступника, который был виноват в смерти, по меньшей мере, тысячи солдат и гражданских лиц, в том числе моей Сюзанны и старой девы Терезы Рейманн и пастора Рейнхольда Гонтарда. Тайни и Мойша были правы, Интернациональный патруль всегда состоял из одного американца, одного русского, одного француза и одного англичанина, но переводчика не было. Эти четверо совсем не ориентировались в Вене и могли понять только «военный преступник» из всего сообщения, они ничего не знали об этом Зигфриде Монке. Мы трое знали, кто он такой, я действительно должен был быть там, я должен, друг Тайни, друг Мойша… И я кричал Тайни, как ему ехать, через мост Райхсбрюке, который в 1945 не был взорван СС и вермахтом (благодаря нескольким немецким и австрийским солдатам и стольким же со стороны Красной Армии, — эсэсовцы даже успели повесить за это нескольких немцев и австрийцев), и вот теперь — жемчужная нить, жемчужная нить — почти пятьдесят лет спустя я снова еду по мосту Райхсбрюке. В тот раз мы неслись сквозь разбомбленные промышленные районы, центральная постоянно вызывала нас по радио, но мы не отвечали, на моих коленях лежала карта, которую я освещал карманным фанариком, но все никак не мог, не мог отыскать эту жалкую Фуксхойфельвег близ Мюльвассера. Тайни страшно ругался, но наконец мне все же удалось найти дорогу. Мы неслись по песчаной дороге мимо воронок, у меня с собой не было даже перочинного ножика, но у Мойши и Тайни были 9-миллиметровые автоматические винтовки, мы словно с ума сошли и были совершенно не в себе и хотели только Монка, Монка, Монка! Взвизгнув тормозами, джип остановился, Тайни ногой ударил в дверь дома, и там зажегся электрический свет, перед нами появилась старая женщина с белыми волосами в ночной рубашке и не могла и слова сказать от страха. Я снова и снова выкрикивал:

— Монк, Зигфрид Монк! Где он, где он, где Зигфрид Монк?

Тайни кричал:

— Where is he, tell us or I’ll shoot you.[86]

Потом мы нашли его под кроватью бабушки и вытащили за ноги наружу. Он был похож на крысу из канавы и так дрожал от страха, что даже не мог держаться на ногах, он всхлипывал, скулил и заикался, что он невиновен, совершенно невиновен, бедный солдат-ополченец, который только выполнял свой долг, это была только ошибка. Монк — распространенная фамилия, он не тот Монк, которого они ищут. String of pearls. И как только мы вытащили его на песок Фуксхойфельвега, как тут же появился первый Интернациональный патруль, их фары осветили все вокруг ярким светом, и они отобрали у нас Монка, застегнули на его запястьях наручники, и он стал молиться: «Будь благословенна, Мария…» Потом появился второй патруль, затем и третий, все больше и больше солдат разных национальностей выпрыгивали из машин и орали на нас, что мы тут потеряли, бросили Монка на одну из weapon carriers,[87] связались с Центральной и доложили, что они обнаружили Монка и нас глубоко в советском секторе.