Я была в ужасе: снова труп жены! Но тем не менее, осыпав его комплиментами, я заметила, как замечательно контрастируют неподвижные ветви с трепетанием листьев, как искусно он поместил светлый образ шелкопряда рядом с холодной картиной снега и мертвого тела.
Мы с Волшебной Горлянкой обсудили, стоит ли мне выступать с этим стихотворением. Наконец мы согласились, что оно настолько плохое, что вызовет только смех и испортит мне карьеру. Но я снова соврала ему, что стихотворение приняли чрезвычайно успешно.
Волшебная Горлянка расстроилась, но не упала духом.
— Если у него сотни стихов, как он говорит, возможно, он может дать нам их все, а мы выберем лучшие. Поэты часто сами не видят, какие стихи у них лучше, а какие — хуже. Вы знакомы уже больше месяца. К этому времени ты должна быть способна выудить из него стихотворения получше. О любовной тоске и грусти, о счастливой любви — только не о трагической. Я думаю, самый подходящий для этого способ — допустить его до постели. Дай ему свежий приток вдохновения, чтобы заменить надоевшие образы его бывшей жены.
— Я чувствую, как увядает мое сердце, — сказала я Вековечному после его очередного возвращения в Шанхай — предположительно из деловой поездки. — Сможешь ли ты давать мне уроки каллиграфии? Может, я смогу попрактиковаться, переписывая твои стихи? Такое занятие поможет мне дисциплинировать свой ум и вернет вдохновение.
Как я и думала, ему польстило мое предложение, и он сразу согласился помочь. Я уже купила кисти, чернила и запас рисовой бумаги. Он крайне серьезно отнесся к роли учителя и сказал, что мне нужно настроить свой разум, припасти чернила и приготовиться рисовать каждый иероглиф, тщательно следя за правильными мазками кисти.
Я же приготовилась его соблазнять.
— Ты не можешь написать иероглиф так, будто его разбили на части, а потом склеили, — сказал он, изучив мою первую попытку. — Рука должна плавно двигаться в определенном ритме. Она не должна ни дрожать, ни становиться зажатой, — он показал мне, как держать кисть — перпендикулярно к бумаге, — но я специально наклонила ее. Он обхватил своей теплой ладонью мою руку и показал, как вести кисть. Я специально напрягла руку, чтобы она подергивалась, и ему пришлось встать у меня за спиной, чтобы направлять движения руки. Я покачивала бедрами в ритме его движений, и терлась о его бедро. Большинство мужчин к этому моменту уже бы напряглись и немедленно приняли мое едва заметное приглашение продолжить урок в постели. Но Вековечный, верный вдовец, просто отодвинулся.