— У него есть еще жены? — спросила я.

— У него было две других жены — как минимум две, — но больше их здесь нет. С одной из них я была знакома, но другую не знала. Приходите завтра после полудня в мой дворик. В западную часть дома. Мы сможем пообедать, и я расскажу вам подробнее об этом доме и о том, как мы тут оказались.

Я не могла ничего сказать. Я ждала, что Волшебная Горлянка начнет поносить меня, перечисляя снова и снова все свои подозрения и все причины, по которым мне не стоило доверять Вековечному. Она могла справедливо винить меня за глупое решение, которое привело ее в тот же сумасшедший дом, что и меня. Но она только посмотрела на меня с болью в глазах.

— Чтоб его мать трахали во все щели, — сказала она. — И дядю его, и гнилую вагину его жены. Какую же гору дерьма он тебе скормил. Он должен вылизать себе собственный анус, откуда все это дерьмо вышло. А потом пусть его в зад оттрахают пес и обезьяна.

Я пошла в свою комнату. Сняла шелковый жакет и вытерла им пыль в углах комнаты, все время проклиная Вековечного:

— Чтоб его мать трахали во все щели, и его дядю…

Я открыла саквояж с самыми ценными для меня вещами. Вытащила его стихи, аккуратно сложенные в твердую папку. Плюнула на них, разорвала в клочья, потом сложила их в горшок и помочилась на них. Затем вытащила фотографии Эдварда и Флоры, поставила их на кровать и сказала: «Я никого, кроме вас, не любила». Мне показалось, что силы вернулись ко мне, потому что я говорила правду.

На следующий день Волшебная Горлянка сказала, что между нашими комнатами очень тонкая стена и она слышала, как я, проклиная Вековечного, забыла упомянуть, что его должны оттрахать в зад пес и обезьяна.

— А еще ты не плакала, — заметила она.

— Ты разве не слышала, как меня рвало?

Ночью я обдумывала все, что произошло, собирая кусочки мозаики воедино: что он мне говорил, что я ему предлагала, что он взял, а что отказывался взять, пока я не предложила еще раз. Я сравнивала то, что знала, и то, что мы успели узнать в этом доме, и этого было достаточно, чтобы мне стало плохо. Я даже не понимала, кто он такой.

— Мы должны отсюда уехать, — сказала я.

— Как? У нас нет ни денег, ни драгоценностей. Разве не помнишь? Он велел положить их в специальный прочный ящик, который он сам тебе привезет. А потом наши пути разошлись.

Пришла служанка и объявила, что семья уже собирается на завтрак. Я сказала ей, что плохо себя чувствую, и показала на ночной горшок. Волшебная Горлянка поступила так же. Мы не хотели ни с кем видеться, пока не узнаем больше о том, что тут творится. В полдень мы отправились в дворик Помело в западном крыле. Мы сели на улице под сливовым деревом. Она не пригласила нас в комнату, но по числу окон та казалась гораздо больше наших.