Но это было что-то с чем-то!

Мы цинично, во главе с меланхоличным Самтынаташей продрались сквозь круговую огромную очередь местных, и, надо сказать, что уже просто входя в ту часть монастыря, где стоит эта статуя, чувствуешь, как энергетика прет такая, что спирает дыхание и начинает вести голову кругом.

Нерукотворный Будда стоит в углублении — туда надо засунуть голову, чтоб увидеть его и поклониться. Честно, я не рассмотрела статую потому, что мозг вырубился окончательно. Как будто дали по голове энергетической дубиной, выжали кишки и выключили сознание. Даже Никита вышел оттуда побелевший. Приходишь в себя, только когда отрешенно выходишь на улицу, и еще очень долго находишься под впечатлением непонятного состояния.

На улице — люди, люди из мультиков, как будто ненастоящие, в национальной одежде, монахи, дети в китайском ширпотребе, золотые шпили Поталы вдалеке, горы, на горах кельи для медитаций, куда монахи уходят медитировать на несколько лет, разреженный воздух (3800 высоты), а за спиной монастырь — энергетика, кружащая голову.

Самтынаташа решил добить нас окончательно и повез на 5000 высоты на озеро и на святую гору с пещерами, где медитируют все их великие учителя.

С погодой на озере нам не повезло, видимо, из-за высоты — реально 5000 метров, поскольку мы находились между облаков, было очень холодно, мокро и туманно, то есть, пардон, облачно.

Озеро потрясло.

От него такой неприступностью веет и горной глубиной на высоте, такой темной чистой и синей водой, что пейзаж выглядит вовсе не земным, а каким-то космическим.

Оттуда мы поехали на священную гору, куда хотели заехать на час, но получилось, что на целый день.

Огромная, величественная гора, вся затянутая тибетскими флажками с мантрами. Тысячи флажков, да какое там — десятки, сотни тысяч. От подножия до самой вершины — как туда-то они залезли, чтоб натянуть ленты с флажками, — чтоб ветер зачитывал мантры и благословлял воздух и землю над горой, вообще непонятно.

Встретили живущего там в медитации старенького монаха — странное такое ощущение, он разговаривает с нами, улыбается, показывает что-то, а ты понимаешь, что он не выходит из своего состояния, что он одновременно читает мантры и перебирает четки, он медитирует. В глазах у него — пропасть, но не старческая пропасть отчаяния, а бездна спокойствия и чего-то еще, необъяснимого совсем.

Полазив по горе, мы с Катей решили посидеть где-нибудь на склоне, передохнуть — это и стало нашей ошибкой.

Не зря же место священное, не зря тут только великие медитируют, ох, не зря.