Жизнь часто обращалась со мной жестоко и бескомпромиссно. Если била, то только гаечным ключом и только по голове.

Этот раз не стал исключением.

Наоборот, три недели после возвращения из Тибета превратились в череду ударов, предательств и смертей.

Не давая даже перевести дух, на, получай еще один, думаешь, и сейчас справишься? Держи еще, сильней, неожиданней, больней.

Получай по полной программе.

Хотела изменить свою жизнь?

Так пусть у тебя не останется ни одного шанса этого избежать.

Держи детка, попробуй пережить вот это.

И вот это тоже попробуй пережить.

А как ты хотела?

Менять, так менять.

Через день после моего возвращения директора «Тундра-бара», моего старого близкого друга Сашу Сидорова нашли мертвым в собственной квартире. 36 лет. Инфаркт.

Страшно было от того, что нашли его в понедельник, до этого просто не звонили и не искали, мало ли, не отвечает на телефон, затусовал где-нибудь, и все. Он умер в субботу, и если бы он не был таким же одиночкой, как и все мы, тусовщики, не нужные, по сути, никому, даже себе, то его еще можно было бы спасти. Если бы кто-то заволновался из-за неотвеченных звонков. Если бы все не были бы так уверены, что он просто загулял.

В течение этой же недели разбились насмерть и погибли еще несколько близких друзей, с которыми меня так или иначе что-то связывало.

Бабушка сверху подала на «Тундра-бар» в суд. У нее неожиданно нашлись какие-то высокопоставленные покровители, и каждый день в баре начали появляться все, кому не лень — все инстанции разом решили проверить нас на нарушения, завершающим же аккордом стали маски-шоу со всеми прилагающимися спецэффектами — криками, автоматами, ударами прикладом по голове, пацанскими распальцовками, вывозом компьютеров и прочими прелестями.

Кое-как разобравшись с навалившимися проблемами, я заехала в «Технику Молодежи» узнать, как дела.

Директором там почти с самого начала была Алиса, персонал работал весь старый, дела шли хорошо, и никаких беспокойных факторов не было.

Что случилось в тот день, я так до конца и не поняла, да, впрочем, это и не важно, значит надо было именно так.

Помню только, что зашла я в кафе в тот момент, когда Алиса разговаривала по телефону с кем-то из владельцев. Вдруг она срывается, что-то грубо кричит, резко вскакивает и, собрав свои вещи, уходит.

Ничего не поняв, я иду в другой зал, выяснять, с кем она говорила по телефону и что произошло. Дальнейшее смешалось в какие-то полунепонятные воспоминания. Мне навстречу вылетели двое самых молодых совладельцев и без разговоров просто стали бить меня, крича, что я им верну все, что украла. Два здоровых лба просто молотили маленькую 47-килограммовую девочку. Я плакала, билась в истерике, звала Таша, чтоб он это прекратил и объяснил мне, что происходит, и один очень яркий и горький момент, который мне отчетливо запомнился и до сих пор разрывает мое сердце: стоящий за углом Таш, с грустными и виноватыми глазами, который просто стоит и смотрит.