Заслуживает внимания приветствие Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала товарищу Сталину в 1938 г.
«…Всюду, где грозила Советской республике опасность, Ленин слал и народ звал тебя, товарищ Сталин. Послушный велению партии и зову народа, ты ушел защищать Царицын, и вместе с незабвенным Кировым ты защитил его (если бы Кирова и впрямь угробили враги партии, не Сталин — сколько же они, большевики, за одну его жизнь готовы были сгноить сотен тысяч людей, какой дикий расчет! —
Вот так: пошел и разгромил…
Что ж было в таком разе брать с простого человека. Он тоже славословил вождя, но только криком одинокого петуха. Авось услышат… поднатужусь — гляди, и услышат. А это надежда: и уберечь может или ослабит тяготу жизни, а то и вообще прибытком обернется. И кукарекали миллионами голосов… Сталин!!
После смерти Сталина наступил период выученности (относительно мирный). Более или менее все будут представлять, что и как делается, то есть считать принуждение, за которым сразу пропасть, обрыв, тюрьма (а это почти то же самое, что казнь), здоровым состоянием общества. А это как раз то, к чему стремился террор, — сделать всех одного цвета, одной выученности, одной политической надежности. В таком обществе из-за страха подавления, напора кровавой дрессировки исключены нормальные чувства, прежде всего — недовольство. Эти чувства становятся просто невозможными. Общество же одобряет любые действия правительства. Не потому, что оно народное, их правительство, а потому, что общество выучено на одобрение. С детского сада, с октябрятских собраний его приучают всегда все одобрять.
Этот режим, трупно выдрессировав всех, может себе позволить властвовать без крови и массовых гонений, и властвовать, ведя войну уже с какой-то горсткой инакомыслящих… «нравственной несовместимостью отдельных людей»…
Страх правит миром — на этом стояла власть КПСС и ее вождей.
Однако события после 1985 г. доказали: террор вкупе с ленинским идеологическим террором сам по себе неспособен обеспечить покорность общества, его крепостную устойчивость, даже не крепостную (холопы все же восставали), а скотскую, ведь именно к этому состоянию вели все этапно-могильные меры по замирению народа. Оказалось, присутствует нечто, это нечто — выше страха и даже умственной отравленности, это сытость или оголодание. Получается заколдованно-неразрывный круг. Чтобы общество было надежно-покорным, следует его терроризировать, превратить в рабов-животных, но такой метод хозяйствования неспособен обеспечить пропитанием и сносным существованием эти самые толпы рабочих муравьев. Стало быть, такой труд оглупленных людей, сведенных на покорность, не может быть действен, от него надлежит отказаться, ибо общество уже пробуждается к мысли, пусть поначалу искривленной, уродливой, но мысли, которая уже живет самостоятельно, тут КГБ бессилен всех затоптать. Может — очень многих, но всех… не получается, пробовали…