Письмо помечено 22 августа 1862 г.

«Ваше Величество!

6 июля жандармский штабс-офицер в сопровождении земских властей приехал во время моего отсутствия в мое имение… Обыск продолжался два дня: были обысканы школа, подвалы и кладовые…

Жандармский офицер пошел обыскивать мой кабинет, в то время спальню моей сестры. На вопрос о том, на каком основании он поступает таким образом, жандармский офицер объявил словесно, что действует по Высочайшему повелению… Чиновники явились в спальню сестры, не оставили ни одной переписки, ни одного дневника непрочитанными, и уезжая, объявили моим гостям и семейству, что они свободны и что ничего подозрительного не было найдено. Следовательно, они были и наши судьи и от них зависело обвинить нас подозрительными и несвободными. Жандармский офицер прибавил, однако, что отъезд его еще не должен окончательно успокоивать нас, он сказал: каждый день мы можем опять приехать…

По свойственному человеку чувству, я ищу, кого бы обвинить во всем случившемся со мной. Себя я не могу обвинить: я чувствую себя более правым, чем когда бы то ни было; ложного доносчика я не знаю; чиновников, судивших и оскорблявших меня, я тоже не могу обвинять, они повторяли несколько раз, что это делается не по их воле, а по Высочайшему повелению…

Для того чтобы знать, кого упрекать во всем случившемся со мною, я решаюсь обратиться прямо к Вашему Величеству…

Вашего Величества верноподданный

Граф Лее Толстой 22 августа 1862 г.

Москва»

Александр Второй получил разъяснения шефа корпуса жандармов князя В. А. Долгорукова. Последствием оказалось письмо шефа жандармов тульскому губернатору П. М. Дарагану с обоснованием необходимости обыска.

И все.

Лев Николаевич, надо полагать, и не рассчитывал на другое. Чтобы помазанник Божий да попросил прощения? Там, где власть, Бог уже выступает в латах, орденах и с мечом…

Лев Николаевич добился своего: царь прочел протест-возмущение, обида не сошла безответно. В следующий раз насильники встретят отпор: Петербург не мог не знать о письме Льва Николаевича графине Александре Андреевне Толстой. Письмо прочитал и обещал помочь троюродный брат Льва Николаевича знаменитый поэт граф Алексей Константинович Толстой, прочел и Б. А. Перовский. Это не могло не стать известно жандармским властям. Вторичное посещение грозило европейским скандалом и настоящими выстрелами. И поэтому уже ничего подобного не было. Имя Толстого заколдовало Ясную Поляну.

Этот случай, безусловно, не украсил царя-освободителя, славного отменой крепостного права и передовыми реформами. К тому же Александр Второй, несмотря на весь загон, который организуют на него народовольцы, не допустит пыток заключенных и перлюстрации частной переписки. Александр Второй вообще был чрезвычайно противоречив. Человек чести, безукоризненно воспитанный и понимающий нужды России, он в то же время давал волю и выход поступкам не только самодурным, но и откровенно реакционным, а порой и гадким. Власть развращает.