Самодержца отличало завидное самообладание. Так, на охоте он кинулся на выручку егерю, которого подмял огромный медведь, и выстрелом в упор свалил зверя. Это — поступок. И Александра Николаевича очень привлекали женщины. Число его увлечений бессчетно. В этом он один к одному повторил своего августейшего родителя. Александр Второй сделал для России очень много, во всяком случае, свой долг государя исполнил. Другие поколения должны были продолжить его геркулесово дело, а свое он исполнил. В светлых делах и чертах характера его очень сказывалось влияние В. А. Жуковского. На это до сих пор историки не обращают достаточного внимания. А именно так: на царя и его дела наложила яркий отпечаток личность друга Пушкина — его единственного настоящего заступника и бескорыстного почитателя таланта. Василий Андреевич являлся учителем и воспитателем будущего императора Александра Второго.
Через шесть дней после визита в Петровский дворец с письмом к императору Лев Николаевич запишет в дневнике: «Писал плохо (речь о литературном сочинении. —
Как видим, это традиция — обыскивать дома российских писателей. Ей упорно следуют веками. Прежде ей служили костоломы Тайного Приказа, потом, поближе к нам, жандармы в голубых одеждах (кстати, как я удивился! Толстой за цвет мундира называл жандармов тоже «синими (голубыми)»). Помните, еще не успело остыть чело Пушкина, а они уже звенели шпорами, рылись в бумагах поэта, опечатывали, увозили, но у Пушкина, даже поверженного, был… Жуковский!..
И все же Лев Толстой оказался им не по зубам. Кончину его тоже сопровождало нашествие голубых мундиров, но бумаг писателя они не коснулись.
Зато для гэбэшников в голубых кантах (чтят традицию на Лубянке) уже не существовало никаких моральных принципов. Обыскивают, вламываются в дома российской интеллигенции три четверти века — и конца тому не предвидится. Впрочем, за что на них гневаться? Это одно из их назначений, вмененных ленинской партией, — преследовать и карать независимую, самостоятельную мысль. Вот они и прорежают это «поле»…
И еще, ну самую малость! Кто был тот вежливый жандармский полковник Дурново? Не родственник ли (а вдруг родитель?) героя этой книги П. Н. Дурново?
Любопытное скрещение имен и судеб.
Что жаловаться нам, простым смертным, на произвол «женевской» твари, ежели она уже во времена дореволюционные, имея другое прозвание, посягала даже на священную особу императора? Уже Александр Второй жаловался на всесилие III отделения, говаривая среди близких, что они (жандармы) перлюстрируют (то есть вскрывают и прочитывают) и его переписку. Факт невероятный, но в оном можете удостовериться, ежели обратитесь к книге «Последний Самодержец» (Berlin, Eberhard Frowein Verlag, 1912, с. 331).