Будучи сам в районе боевой линии, он под боевым огнем, личным примером воодушевлял ряды борющихся за Советскую Республику.

В ознаменование всех заслуг по обороне Петрограда, а также самоотверженной его дальнейшей работы на Южном фронте, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановил наградить И. В. Джугашвили (Сталина) орденом «Красного Знамени».

Это был первый орден, первое отличие будущего владыки России.

27 февраля Сталин смотрел «Лебединое озеро». В ложе Большого театра он, отгороженный от зала, наслаждается зрелищем в одиночестве.

28 февраля он принимал гостей: Берия, Маленков[148], Хрущев, Булганин. После смотрели кинофильм.

Первого марта (воскресенье) на дежурство по охране и обслуживанию «ближней» дачи Сталина вступили подполковник Старостин (старший наряда), подполковник Туков и майор Рыбин.

За гардеробом Сталина присматривала Матрена Бутусова — подшивала пуговки, гладила вещи…

Первого марта около шести вечера в Малом зале дачи зажегся свет, но вызова не последовало.

Погодя прибыла служебная почта. Ее подполковник Старостин обязан вручить. Твердым шагом он направился в дом к Сталину.

По воспоминаниям охраны, Сталин любил, чтобы шаг у офицеров был не лакейский, а твердый, четкий.

Когда подполковник Старостин после стука твердо вошел в дом, он обнаружил Сталина в белье, приваленным боком к столу, без сознания… Была вызвана охрана. Сталина отнесли на диван. Он был изрядно остывший, очевидно пролежав уже немало без одежды.

Подполковник Старостин позвонил Берии — того нет. Он позвонил Маленкову, тот: «Позвоните Берии». И вскоре звонок от Берии: «Что у вас там?» После доклада подполковника Старостина распорядился в трубку: «О болезни Сталина никому не звонить и никому не сообщать».

Через несколько часов (уже наступило 2 марта) приехали наконец Берия и Маленков. Посмотрели на Сталина и уехали. Причем в покои Сталина Маленков вступил, сняв ботинки, в носках.

Сцена эпическая: второй человек в государстве без ботинок (ботинки в руках) на цыпочках крадется к постели поверженного Хозяина. Рядом грузно, но тоже с осторожностью шагает истинная тень Хозяина — Лаврентий Павлович.

Уверенности у обоих нет: вдруг Хозяин очнется…

Не очнулся.

Медицинская помощь не последовала. Это, безусловно, не забывчивость.

Сталин один, в заброшенности хрипит на старом, продавленном диване. Еще час, еще, еще…

В семь тридцать объявился Хрущев. Этот не стал снимать ботинки. Подъезжают остальные члены политбюро.

А помощи все нет.