Шкатулка вернулась на своё место в столе. Элеонора встряхнула плечами и окликнула служанок:

— Принесите тавлут.

— С кем желаете сыграть, госпожа? — Грета положила на низкий столик ларец с деревянными фишками и расставила их на игровом поле.

— Одна.

Элеонора смешала фишки и принялась расставлять в нужном ей порядке. Шорох костяных кругляшей о полированное дерево успокаивал, расчерченное клетками поле упорядочивало мысли.

Оллард прав: правительнице-южанке нужна крепкая опора. Расположением лиамцев она заручится, снизив налоги и вручив ещё больше богатых подарков. Северному Пределу уступит некогда спорную часть леса. Жители Эслинге будут верны ей как матери наследника, для них она наконец станет частью рода Тенрика. Восток… Чтобы покорить восточные земли, нужен сильный и талантливый военачальник. Рамфорта она потеряла. Теперь и сотник Гантэр лежал в лекарской, не приходя в сознание. Оставался Ардерик. Этот вот-вот будет привязан крепче некуда, но где взять для него людей?

Тенрик… Кругляш, ненароком поставленный на ребро, качнулся и покатился бы, сбивая другие фишки, но был подхвачен ловкой рукой. Разговор с Тенриком нужно продумать до слова, иначе не миновать беды. Впрочем, Элеонора знала, чем его взять. Затем она сгребла в горсть сразу пять фишек. Служанок давно пора пристроить за достойных людей, благо за восемь лет можно было забыть оставленные на юге привязанности.

Кругляши скользили по доске с лёгким стуком. Сдвинув брови, Элеонора переставляла их так и этак, строила связи и продумывала ходы, пока не осталась довольна. Коснулась самой тёмной фишки и задумчиво уставилась на неё. Как же так вышло, что последнего наследника Оллардов послали на Север в разгар зимы и войны?..

***

Деревянная лестница привычно скрипела под весом Тенрика, пока он поднимался к жене. Уютный звук напоминал о временах, когда с семьёй удавалось поддерживать подобие мира и война казалась немыслимой. Служанки встретили его сдержанными поклонами. Тенрик прошёл мимо них, не взглянув.

Он не сразу увидел жену: заблудился взглядом в полузабытой комнате среди старой материнской мебели. Она сидела над кругляшами тавлута, и взгляд у неё был цепкий, хищный.

— Думаешь, если променяешь свои шахматы на северный тавлут, люди станут тебя уважать? — усмехнулся Тенрик.

— Вас это не касается, — отчеканила Элеонора. — Зачем вы пришли?

Церемонное «вы», гневный взгляд, белизна вокруг плотно сжатых губ. Тенрик смотрел на жену и не узнавал. Она будто поблекла, как дешёвая безделушка, растерявшая позолоту. Присмотревшись, Тенрик заметил, что так и было: простое платье вышито лишь по подолу и вороту, волосы тоже убраны попроще, без золотых нитей и украшенных драгоценностями шпилек.