— И кто автор? — Лора Найт.

— Это Корнуолл, — заметил Эдвард.

— Да, я знаю. А как ты догадался?

— Море Корнуолла ни с чем не спутаешь.

— Ты хорошо знаешь Корнуолл? — нахмурился Гас.

— Надо думать. Ведь я там живу. И всегда жил. Это моя родина. Гас помолчал, потом проговорил:

—Удивительно…

— Что удивительно?

— Ничего, просто я всегда очень интересовался корнуолльскими художниками. Меня поражало, какое множество ярких талантов расцвело в этом отдаленном, окраинном месте и какой отклик получило их творчество.

— Я не знаток по этой части, но Ньюлин наводнен художниками, кишит ими как мышами. Целые колонии живописцев.

— Ты знаком с кем-нибудь из них? Эдвард покачал головой:

— Признаться, нет. В том, что касается искусства, я полный профан. У нас в Нанчерроу много картин со сценами охоты и мрачных семейных портретов. Ты знаешь, о чем я — предки с каменными лицами и собаками. — Он задумался и немного погодя добавил: — Вот разве что портрет моей матери, написанный де Ласло. Очаровательная вещь. Он висит над камином в гостиной. — Эдвард словно бы разом выдохся и показался совершенно измученным. Без всяких церемоний он зевнул во весь рот. — Господи, как я устал. Пойду приму ванну. Спасибо за чай. У тебя тут очень уютно. — Он неторопливым шагом направился к двери, открыл ее и снова обернулся: — Что ты делаешь сегодня вечером?

— Ничего особенного.

— Наша компания — я и еще несколько человек — едем на машине в Грантчестер посидеть в тамошнем пабе. Хочешь с нами?

— С удовольствием. Спасибо.

— Я постучусь к тебе примерно в четверть восьмого.

— Хорошо.

Эдвард улыбнулся:

— До встречи, Гас.

Гacy показалось, что он ослышался. Эдвард уже шагнул за порог.