— Не в этом дело.

— С чего бы ты хотел начать?

— Может быть, с того момента, когда ты встретился б Коломбо с Джудит?

— Джудит… Эта встреча — одно из самых счастливых воспоминаний. Она такой хороший человек и всегда была добра ко мне. Мы были вместе совсем недолго, всего каких-то два часа, а потом мне надо было возвращаться на судно. И мне досталась эта бутылка виски, «Блэк-энд-Уайт». Старик официант в отеле «Галле-Фейс» берег ее для Ферги Камерона, который должен был забрать ее на обратном пути, но Ферги погаб, и Куттан отдал бутылку мне.

— Когда ты вернулся в Англию?

— Не помню, примерно в середине октября. Сначала Лондон, а потом нас повезли в Абердин. Ты знаешь, что мои родители умерли?

— Нет, я не знал, прими мои соболезнования.

— Мне сообщили об их смерти, когда меня положили в госпиталь в Рангуне. Они были уже в очень преклонном возрасте. Но я жалел, что так и не довелось повидаться с ними. Я писал им из Сингапура, из Чанги, но они не получили моего письма. Они думали, что я погиб, и с матерью случился тяжелый сердечный приступ. Три года она провела в частной лечебнице и потом умерла. Отец все это время продолжал жить в Ардврее, с экономкой и слугами. Не хотел переезжать обратно в Абердин. Видимо, он полагал, что тем самым уронит свое достоинство. Упрямый был старик и очень гордый.

— Я что-то не понимаю, — нахмурился Руперт. — Что значит — переехать обратно в Абердин? Я думал, вы всегда жили в Ардврее.

— Все так думали. Воображали себе большое имение, охотничьи угодья, помещичий род. И я никогда не пытался никого разубедить, легче было молчать и тем самым поддерживать это заблуждение. А правда состоит в том, что мы, Каллендеры, никакие не помещики. Мой отец был простым абердинцем, который нажил состояние благодаря упорному труду, всего в жизни добился сам. Когда я был маленьким, мы жили в Абердине, в своем доме, сад выходил прямо на улицу, и чуть ли не под носом у нас ходили трамваи. Но для меня отец хотел лучшего будущего. Я был его единственным ребенком. Он мечтал, чтобы я стал джентльменом. И мы переехали из Абердина в Дисайд, в уродливый викторианский особняк, в котором моя мать никогда не была счастлива. Меня отправили в частную приготовительную школу, потом в Рагби, потом в Кембридж. Джентльмен, воспитанный и образованный человек. Тогда, до войны, воспитание и образование имели большое значение. Я не стыдился своих родителей. Я был очень к ним привязан, восхищался ими. И в то же время я понимал, что им не место в хорошем обществе. Даже разговор об этом приводит меня в бешенство.