Я вернулась домой с тяжелым сердцем. Рахиль, встречавшая меня на берегу, с серьезным видом выслушала то, что я рассказала про Мириам.

— Обычаи в Галилее и Иудее жестокие, — согласилась со мной она. — Здесь живут по законам мужчин, которые повелевают женщинами.

— Жестокие, мстительные люди, — сказала я, когда мы входили в дом. — Если бы я только могла пойти в храм Исиды! Я так хочу поговорить со жрицей.

— В Тиверии нет храма Исиды, но есть другой храм, где служат жрицы. Они могли бы хорошо понять госпожу Мириам. Может быть, они могли бы даже помочь.

— Ты говоришь — жрицы? — не поверила я. — Здесь поклоняются богине? Все в этих землях такое патриархальное, такое немилосердное.

Рахиль жестом дала мне понять, чтобы я говорила тише.

— Анна, наша новая кухарка-сирийка, рассказала мне о храме очень древней богини. Многие поклоняются ей. Я отведу вас туда завтра. Лучше, чтобы господин ничего не знал. — Она показала на триклиний: — Он ждет вас там.

Когда я вошла в комнату, Пилат полулежал на кушетке и нахмурившись читал свиток.

— Опять неприятности? — спросила я и присела рядом с мужем.

Он взял бокал с вином, стоявший перед ним на столе, инкрустированном слоновой костью.

— Времена теперь неспокойные. Варавва и его сикарии скрываются в горах.

— Кинжальники! — вспомнила я о разбойниках, пользовавшихся короткими изогнутыми кинжалами, от названия которых эти убийцы получили свое прозвище. — Мне казалось, что ты схватил Варавву.

— Да, однажды он попался нам в руки, но потом убежал. Такого больше не произойдет. — Пилат погладил меня по плечу, словно пытаясь успокоить. — Он у меня еще повисит на кресте, уж я об этом позабочусь. А мы, пока все не утихнет, останемся здесь.

— А еще демонстрации проводились?

Пилат снова нахмурился:

— Люди возмущены тем, как Ирод обошелся с тем зелотом.

— Ничего удивительного. — Забуду ли я когда-нибудь отрубленную голову с застывшими в ужасе большими глазами, лежавшую в крови на серебряном блюде? — Говорят, что Иоанн Креститель был хорошим человеком.

Пилат согласился:

— Он разделял радикальные взгляды, но не представлял никакой угрозы. Один из мнимых мессий, которые появляются ниоткуда, баламутят евреев, действуют на нервы раввинам и доставляют мне лишние неприятности. Им несть числа, и за всеми не уследишь. — Пилат невесело засмеялся. — Он прославился как пламенный оратор и окунал людей в воду, обращая их в приверженцев своего направления иудаизма.