— Я думаю, дело не только в этом. — В памяти ожили смутные воспоминания того, что сказала Мириам много лет назад: «Для них радость — доставлять удовольствие другим». — Разве мужчины не поклонялись Ашторет, предаваясь любви? Разве они не платили за эту любовь?

Рахиль кивнула:

— Жрицы Ашторет — это священные проститутки.

— Они занимаются проституцией? — недоуменно спросила я.

— Именно так. Только это слово не совсем подходит к нам, — услышала я мягкий женский голос за спиной. — Мы, служительницы Ашторет, отдаем свои тела, но наш жизненный путь остается духовным.

Женщина в синем одеянии вошла тихо и сейчас стояла рядом со мной перед алтарем. Хотя ее длинные волнистые волосы убелила седина, под полупрозрачным платьем угадывалась стройная, крепко сложенная фигура.

— Меня зовут Ева. Я — верховная жрица храма Ашторет. Могу ли я вам чем-то помочь?

— Как я понимаю, здесь в основном помогают мужчинам.

Ева улыбнулась:

— Вы удивитесь, но женщины тоже приходят сюда молиться и делают пожертвования. — Она кивнула в сторону двух приделов с алтарями, уставленными круглыми лепешками. — Их только сегодня принесли прихожанки, чтобы получить благословение Ашторет. Одни хотят иметь или удержать возлюбленного, другие — забеременеть.

Я внимательно посмотрела на жрицу, пытаясь угадать ее возраст. Гладкая, ухоженная кожа, но при ярком освещении видны тонкие морщины вокруг век и губ. В умных глазах — затаившийся юмор. В какой-то момент я подумала о своей матери.

— Я служила богине двадцать пять лет, — сказала она, словно отвечая на немой вопрос.

— Можно сказать, вы хорошо пожили.

— Очень хорошо, — согласилась она, поправляя бархатцы на алтаре. — Служение богине может продолжаться год или всю жизнь. Это решать нам. Некоторые из нас обзаводятся детьми и растят их здесь, в храме. Многие жрицы — дочери жриц.

Ее слова глубоко поразили меня. Они шли вразрез со всем, что я видела в Иудее и Галилее. За исключением Иродиады — ее едва ли можно принимать в расчет — жизнь женщин казалась по большей части обусловленной традициями, давным-давно установленными мужчинами и все еще упорно ими навязываемыми.

— Но, — возразила я, — Яхве и его священники не приемлют...

— ...женщину, самостоятельно принимающую решения, вы хотите сказать? Совершенно верно. Такое не приветствуется не только священниками, но и вообще мужчинами.

— Госпожа! — отвлекла меня от разговора Рахиль и слегка потянула за руку. — Господину может не понравиться...

Ева и я переглянулись и засмеялись.

— Ты права, — согласилась я.