Я села на кровать, поставила шкатулку на колени и подняла крышку. Пачка писем, перевязанных истершейся ленточкой. Я спросила себя, не те ли это письма, которые Гленда Джермен нашла в тот злополучный день в сарае своего отца, – письма, по моему предположению, разоблачающие роман Луэллы с Хобом Миллером. Но как только я взяла из пачки верхний конверт, все мысли о Гленде отошли в сторону. Марки были старыми. По-настоящему старыми, в основном трехпенсовыми, из сороковых годов.

И почерк – я узнала его в ту же секунду.

Там лежало, наверное, тридцать или сорок конвертов, в основном из просвечивающей бумаги для авиапочтовых отправлений, хрупкие от времени и использования. Я перебрала их и увидела, что значительную их часть написала Айлиш, адресуясь Сэмюэлу через штаб-квартиру Вторых Австралийских имперских сил.

На остальных конвертах значились имя Айлиш и ее улица – Стамп-Хилл-роуд. Марки были малайские, почти скрытые под жирными черными штампами штемпелями гашения. Еще на некоторых конвертах марок не было, только надпись: «В действующую армию». Все конверты были замусоленными, бумага мягкой и рыхлой, как будто их часто разворачивали и читали.

Мне до боли хотелось приступить к чтению, но я понимала, что это слишком рискованно – незаконный обитатель дома мог вернуться в любой момент, а я не хотела, чтобы меня застукали с поличным – особенно учитывая, что я намеревалась его выселить.

Значит, быстренько просмотреть?

Снаружи порыв ветра погнал что-то по крыше, напугав меня: обрывки листьев, веточки? Я затаила дыхание, прислушиваясь, но снаружи раздавались только трели вороны-флейтиста, стрекот цикад и мягкий шелест ветерка в сухой траве.

С бьющимся сердцем я наугад взяла из пачки одно из писем Сэмюэла.

* * *

30 ноября 1941 года Надеюсь, у тебя все хорошо, Девушка-греза? Писем от тебя пока не было. Просто смешно, сколько часов я потратил на мысли о том, что почта затерялась. Офицер по транспорту заверил меня, что мы на войне (в самом деле, приятель?), а следовательно, пропавшая почта – наименьшая беда на фоне общей картины. Но потом, когда я предоставил ему на выбор несколько вариантов того, куда он может отправить свою общую картину, он поспешил сказать, что подобные случаи редки. Письма, как судьба, в конце концов находят дорогу к адресату, каким бы кружным ни был их путь. Поэтому я подожду и попытаюсь верить в почтовую систему, в общую картину, а в основном – в тебя, моя Айлиш… Ибо без веры, боюсь, это воняющее потом, осаждаемое москитами, шумное и непредсказуемое существование вполне может меня одолеть.