Пошел вдоль непривычно пустого поезда. Перрон был высок, и Деев без труда заглядывал в вагонные окна — да только окна эти были темны. Не было никого в лазарете (эх, жаль, вот бы сейчас побеседовать с дедом!). Не было никого в четырех пассажирских, и только в пятом вагоне теплился свет.

Деев заглянул туда. На детских лавках сидели сестры — уютным кругом, все до одной — и беседовали. Верно, о чем-то хорошем: глаза были светлы, лица спокойны, а притулившийся рядом поваренок временами даже прыскал смущенно, утыкая губы в плечо.

Пошел дальше. В штабном тоже никого не было. Он вошел в свое купе и, не скидывая бушлата, сел на диван.

В окно падал мерклый свет луны, и лампу можно было не зажигать. На столе стоял кулек. Деев раскутал тряпки и покрывала, много слоев, — обнаружил котел с рисовой кашей, еще теплой. Спасибо, Мемеля.

В котле была даже ложка. Он взял ложку и продолжал сидеть, слушая, как на улице, где-то далеко, воет пес.

В дверь легонько стукнули.

Не ответил.

Дверь открылась — Фатима.

— Что же вы не идете к нам? — спросила ласково. — Мелькнули в окне и исчезли, как привидение. Вы не думайте, мы сырость уже не разводим, настроение бодрое — всё как вы велели.

Не ответил.

— Доедайте и приходите, — попросила настойчиво.

Деев послушно зачерпнул из котла и сунул в рот. Но проглотить не умел — так и сидел со скользким шматом каши на языке, сжимая ложку как нож.

Тогда Фатима вошла, села на диван и обняла его мягкими руками. А он ткнулся в нее и заплакал, роняя из дрожащих губ непрожеванную кашу.

* * *

«Гирлянда» уже давно стояла под парами — ждала команды к отбытию в Бухару. А Белая никак не давала сигнал: фельдшер Буг пропал.

Не уехал вчера, как обещал, а оставил все вещи в купе: и чемодан с инструментами, и белый халат, и вещмешок, и даже китель, — а сам пропал. Еще оставил на хирургическом столе бутыль французского коньяка — пустую. Граненую крышку от флакона Белая подобрала на полу.

Весь состав эвакопоезда был на местах. Сестры запаслись кипятком в дорогу и маячили по вагонным площадкам, ожидая отправки. Из кухонной трубы вился дымок — Мемеля готовил завтрак. В штабном купе крепко спал Деев, уткнувшись лицом в сидящую на диване и спящую же Фатиму, — через гармошку комиссар слышала, как та всю ночь пела колыбельную, и лишь сейчас ее сморил сон. Только Буга не было.

Белую ждало срочное дело в Шахрисабзе: там обнаружили подпольный притон с детьми, и необходимо было разобраться. «Гирлянда» отправлялась в дальнейшие рейсы уже без комиссара. Белой оставалось только дать команду к отправке и покинуть эшелон. А Буга все не было.