– Если ты замерзла, почему не надеть свитер? – спросила Беа.

Жанин прихватила с собой свитер на тот случай, если ближе к вечеру похолодает, но зябко было уже сейчас.

– Видишь, Беатрис, ты сама ответила на свой вопрос. Я не замерзла.

– Да? А твои соски думают иначе.

Жанин смерила мать убийственным взглядом, прежде чем ответить; опускать глаза на свой тонкий хлопковый топ она нарочно не стала.

– Не переживай из-за моих сосков, мама, ладно? Я наслаждаюсь солнцем, согревающим мои плечи, если ты, конечно, не против. Вряд ли нам выпадет другой такой теплый денек вплоть до середины треклятого мая, так что оставь меня в покое.

Ее план, пришлось признать Жанин, был небезупречным с самого начала. Она почти ничего толком не продумала, кроме дефиле, которое – даже если бы оно состоялось в точности, как она планировала, – длилось бы не более пяти минут, а затем три битых часа в компании матери. Существует какой-то закон, описывающий подобные ситуации. Закон какого-то чего-то. Неважно, потом всплывет в памяти. Либо она позабудет, о чем думала, что ее тоже вполне устроит.

Хотя о шестидесяти вот так просто не забудешь. Жанин по опыту знала, что куда легче позабыть о тысяче вещей, которые ты хотела запомнить, чем обо одной, которую с удовольствием выветрила бы из своей головы навсегда. Она опять нашла глазами Уолта на боковой линии. Лишь сегодня утром она обнаружила, что Матёрому Лису шестьдесят, однако он уже начинал выглядеть на шестьдесят, что, конечно, полный бред, и она это понимала. Как мог человек, еще вчера не тянувший даже на пятьдесят, выглядеть сегодня на все шестьдесят только потому, что на пожелтевшей помятой бумажке проставлена соответствующая дата? Это не логично. Но когда Уолт Комо обернулся к трибуне, где сидели Жанин с матерью, и принялся им махать, Жанин видела только одно – странную выпуклость на его шее. Как она, блин, называется – горловой мешок? И почему она раньше этого не замечала?

– Кто эта женщина, что сидит вон там с Майлзом? – заинтересовалась Беа. Махавшему им Матёрому Лису она в ответ, конечно, не помахала.

– Где? – спросила Жанин.

Майлз с женщиной? Она пообещала себе не ревновать, если только с ним не Шарлин.

– Прямо напротив нас, но почти на самом верху.

Все сходится, подумала Жанин. Господь опять нажал не на ту кнопку. Кому-то по фамилии Роби понадобились места в верхнем ряду, и он отдал их Майлзу.

– Похоже, это девочка Уайтингов, – сказала Беа, пока Жанин шарила глазами по трибуне напротив в поисках человека, похожего на ее почти бывшего мужа. – Поделом тебе будет. Ты разводишься с хорошим человеком, он женится на самой богатой невесте в Центральном Мэне и живет с ней долго и счастливо, а тебе достанется горластый петушок.