День, когда наводнение достигло пика, был теплым, небо высоким и безоблачным, в такой денек после долгой серой зимы и затяжных весенних дождей Франсин могла прилечь в беседке и задремать, греясь на солнышке. Никто не видел, как ее смело с берега, но ниже по течению, в Фэрхейвене, где наводнение причинило даже больше бед, чем в Эмпайр Фоллз, рабочие, укреплявшие дамбу мешками с песком, заметили тело, вроде бы женское, плывущее в бушующей воде. Труп вскоре уперся в дамбу, но как раз посередине русла, в наиболее опасном месте, где дамба могла обрушиться в любой момент, и попытка вытащить утопленницу грозила обернуться новыми бедствиями. А кроме того, кем бы ни была эта женщина, смерть уже прибрала ее, и в подобных обстоятельствах рабочие не были склонны рисковать собственной жизнью, даже если бы зрелище, явившееся им, не отдавало некоей жутью. Ибо труп оседлала кошка – взгромоздившись на плечи покойницы, она истошно орала, разевая алую пасть.

Обе, мертвая женщина и живая кошка, бились о край покореженной дамбы, словно искали место, где бы им перебраться на другую сторону. Их носило, швыряло, колотило, пока в дамбе не образовалась пробоина. И они исчезли.