– Разумеется, позволяла! Неужели ты думаешь, что ради тебя я бы включила его в «список индейцев»?[72] Я была очень привязана к Гилу.

Ох, Эсме, ты не знаешь, какое счастье для меня – услышать эти слова! Моя милая, милая жена, как я тебя сейчас люблю! И… и Анна, и Элизабет, и Дженет, и Мальвина, и Родри – да, и Макомиши, наверно, тоже, – будут в каком-то смысле продолжать жить. Я вижу преемственность жизни, как не видел, когда сам был ее частью.

Нюхач совершенно пал духом. Он ничего не ест, а вот Эсме поглощает весьма приличный обед.

После паузы Нюхач тихо произносит:

– Ты, конечно, сделаешь все необходимое?

– Необходимое для чего?

– Для твоего положения. В наши дни это не проблема.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Эсме… эта беременность… Чем скорее ты ее прервешь, тем лучше.

– Лучше для кого?

– Для нас. Позже, когда и если мы поженимся, то сможем начать с чистого листа. Если, конечно, мы захотим детей.

– Когда и если! Ал, давай сразу проясним этот вопрос. Я не собираюсь за тебя замуж. Это совершенно безумная идея. А ты что, хочешь на мне жениться?

– Я в огромном долгу перед тобой. И я не собираюсь от него отказываться. Я обязан о тебе позаботиться, но я не хочу заботиться о ребенке, который, вполне возможно, от Гила.

– Он и есть от Гила. Ты думаешь, я считать не умею? Врач сказал, что срок примерно десять недель. Ну так вот, десять недель назад ты был в Европе, ты пробыл там месяц, знакомясь с мировым театральным искусством и рассказывая читателям «Голоса», как оно отвратительно. А теперь давай называть вещи своими именами. Я собираюсь родить этого ребенка. Это совершенно законный ребенок, зачатый мною в законном браке от моего ныне покойного мужа. То, что раньше называли «погробовец». Я понятно излагаю?

– Эсме, ты что, правда хочешь ребенка?

– Не знаю, но скоро узнаю. И еще этот ребенок колоссально меняет ситуацию со всеми статьями, которые я буду писать. Он – вишенка на торте, по выражению Рейча Хорнела. А ты не имеешь к этому ребенку никакого касательства. Твоя роль – добрый дядя Ал, который изредка заходит в гости и дарит плюшевого медведя.

– Эсме, ты очень жестока. Из-за чудовищной ситуации, в которой мы оказались…

– Ты оказался. Со мной все в полном порядке.

– Как хочешь. Но было кое-что еще, знаешь ли. Ты, кажется, забыла. Я собирался заинтересовать тобой кое-кого из телевизионщиков.

– Ты это уже сделал. Пристукнув беднягу Гила. А теперь, пожалуйста, поймай официанта и…