– А мой отец – никогда. Varium et mutabile semper, так он любил говорить. Видите ли, он получил хорошее шотландское образование. Он и на общедоступный язык это переводил: Изменчива и ненадежна – пффф-пффф – Женщщщина[78]. Надо полагать, мистер Гоинг, вы сами никогда не бывали… пффф-пффф?

– Она меня использовала!

– А вы и не подозревали?

Нюхач сильно приуныл.

– Мы как раз об этом тогда и говорили, – произносит он наконец.

– В роковую ночь? Вы поссорились?

– Не совсем, но ссора назревала. И тут ворвался Гил.

– После того как вы побыли, как вы выразились, любовниками, вы начали спорить?

– Мы не были любовниками… не в тот раз… в том смысле, какой вы в это вкладываете. Она сказала, что, по ее мнению, нам пора расстаться.

– А вы не хотели расставаться?

– Я буду с вами откровенен.

– Да, так будет лучше.

– Я собирался ей сказать то же самое. Я всегда первым это говорил. После обильных… нежностей… и заверений в том, сем, пятом и десятом.

– И вы рассердились, потому что она успела раньше? Просвещенные времена, мистер Гоинг. Просвещенные времена.

– И тут ворвался Гил и начал надо мной насмехаться.

– И вы тюкнули его по голове.

– Да.