ханс воллман

Я ничего такого не помню, строго сказал мистер Воллман. Моя жена, полагая, что моему выздоровлению наилучшим образом будет способствовать период одиночества, предпочитает меня не посещать.

Друг, сказал я. Хватит. Давайте говорить откровенно. Я многое помню. И подозреваю, что и вы тоже.

Вовсе нет, сказал мистер Воллман.

Сюда приходила пухленькая, сияющая женщина, сказал я. Год или около назад. И вспоминала многое, связанное с ее жизнью (многочисленных детей, превосходного мужа), и благодарила вас — благодарила вас, представьте себе, — за вашу раннюю доброту к ней, которая, как она сказала, «позволила мне прийти в невинности к тому, кто стал великой любовью моей жизни». Она поблагодарила вас за то, что привели ее «на дорогу к любви» и никогда (ни разу) не были грубы с ней, только добры, всегда нежны, расположены и предусмотрительны. «Настоящий друг» — так она вас называла.

Слезы катились по щекам мистера Воллмана.

Она оказала вам честь, сэр, придя проститься. Она стояла у вашей могилы, говорила, что не сможет в будущем соединиться с вами, потому что должна лежать рядом с этим новым парнем, ее мужем, который…

Пожалуйста, сказал мистер Воллман.

Который был гораздо моложе, сказал я. Чем вы. То есть ближе к ее возрасту.

Вы, резко сказал мистер Воллман. Вы вскрыли себе вены и истекли кровью на полу кухни.

Да, сказал я. Истек.

Много лет назад, сказал он.

О, очень много лет назад, подтвердил я.

Боже мой, сказал мистер Воллман, и его плоть истончилась до толщины пергамента, судороги прошли по его телу, и его оболочка замигала между разными «я», какими он был в том предыдущем месте:

Свежеликий ученик в заляпанном чернилами халате;

Молодой вдовец, утирающий слезы скорби по первой жене, ногти с синим ободком от работы, несмотря на старательную попытку отмыть их перед похоронами;

Одинокий человек средних лет без всяких надежд, который только работал, и пил, и (в состоянии депрессии) изредка пользовался услугами шлюх;