Габриель порхает под куполом, над головой у брата.
– О ведущейся здесь работе никто не подозревает, – осторожно напоминает он.
О ведущейся здесь работе никто не подозревает, –
– Я предпочитаю, чтобы до поры до времени никто ничего не знал. Если совсем начистоту, я бы предпочел, чтобы и вас здесь сейчас не было.
– Я предпочитаю, чтобы до поры до времени никто ничего не знал. Если совсем начистоту, я бы предпочел, чтобы и вас здесь сейчас не было
Человек перед ним – и впрямь неприкаянная душа Томаса Эдисона.
Тома Уэллс, работающий под ними, до крайности возбужден. Он регулирует интенсивность своего «цветка», принимающего волны, потом нахлобучивает себе на голову аудиошлем с микрофоном.
– Алло! Кто-нибудь меня слышит?
Ученый проводит дополнительную подстройку.
– Алло, алло, прием! Есть поблизости блуждающие души? Хоть один дух? Алло, прием. Если вы меня слышите, ответьте!
Сверху за ним наблюдают две эктоплазмы, колеблющиеся, как им быть.
– Кто ему ответит – вы или я? – спрашивает Габриель.
Кто ему ответит – вы или я
– Я уступаю эту честь вам.
Я уступаю эту честь вам.
– Нет, я пропускаю вперед вас.
– Нет, я пропускаю вперед вас.
– И не подумаю.
– И не подумаю.
– И я.